– Ну хорошо – соглашается Кир – цель двигателя, создать движение. Какая цель у системы?

– Цель системы заработать бобла, точнее постоянная и стабильная его выработка.

– Я сейчас не о государственной системе спрашиваю. А о системе которая в роте обеспечения.

– А какая разница? Цель та же. Я же говорил тебе, что армия это уменьшенная модель государства.

– Стоп! Я совсем запутался – Кир растирает ладонью лоб. – Какой заработок бобла может быть здесь, в военном училище?

– Птенчик! – широко улыбается Медный, – ты просто неразумный птенчик. Ты думаешь, что здоровые тридцатилетние мужики ходят сюда на службу и вытирают жопы курсантам ради жалких грошей, которые им платят, или ради престижа армии, которую обосрали и развалили?

– Подожди, Андрей! – Кир пытается загнать Медного в тупик. – Каждый двигатель на чём то работает. Это или бензин, или соляра. На чем работает эта система? Что здесь может быть источником денег?

– А здесь их несколько. Да я всех и не знаю. Мне хватает и того, что я знаю, что они есть.

– Ну назови хоть один, – умоляет Кир.

– Это лучше поймут твои сослуживцы, у которых в отличие от тебя, руки не из жопы растут. Те твои сослуживцы, которые работают в столярке, в художке, в механическом цеху. Те сослуживцы, которые ездят на работы, что-то строят, кого-то перевозят.

– Ты хочешь сказать, что все они зарабатывают деньги?

– Не для себя. Да они их по большому счету не видят и не знают, так же как и ты, хотя являются более активной и значимой частью системы. Да и это ещё самая малая часть.

– А что ещё?

– Есть более крупный и стабильный источник дохода.

– Какой?

– Догадайся сам. Что в этом балагане есть такого, что представляет ценность?

– Да что тут может быть? Не формой же военной они банкуют. Оружием? –насторожился Кир.

– Нет! Не оружием и не формой. – Медный наклоняется ближе к Киру. – Ты был когда-нибудь на продуктовом складе? Видел сколько здесь продуктов? – он переходит на шепот.

– Продукты воруют? – скептически морщится Кир.

– А ты что думал? В наше время обратить продукты в деньги ничего не стоит.

– Но как они это делают?

– Не важно как, главное что делают. Или как Бажин с Томиловым напрямую, или как Нос по бумагам, но это происходит регулярно.

– Постой, но такие люди как Монтана, Жулик или деды, тоже участвуют в доле?

– Не уверен, что в доле. Скорее всего они имеют особые привелегии.

По возбужденному взгляду Кира, Медный понимает, что наговорил много лишнего.

– Ну ладно, сворачиваем тему, – показательно зевая, говорит он – Забей! А то спать плохо будешь.

Но Кир не собирается останавливаться. В момент, когда он слышит интересную для него информацию, в его голове включается особый тумблер, который зажигает его глаза и заставляет сердце учащенно биться.

– Значит все они, и Монтана и Жулик и деды являются всего лишь частью системы, которой управляет кто-то из шакалов? – осеняет его внезапная догадка.

Медный, игнорирует этот вопрос. Он ложится на свою кровать и раскрывает книгу.

Кир пытается продолжить разговор на интересующую его тему, но Медный становится неприступным.

– Будешь мешать мне читать, заставлю «крокодила сушить»! – говорит он, окончательно давая понять, что тема закрыта.

Он заговаривает снова, только во время небогатого ужина, который состоит из того, что осталось после обеда.

– Дерьмо, в рот не лезет! – сокрушается он, ковыряя алюминевой ложкой холодную кашу.

– Да! Я бы сейчас картошечки жареной с молочком не отказался отведать. – мечтательно вздыхает Кир.

– А жрёшь кашу! И ещё год будешь жрать! – сокрушается Медный. – Я бы.. Я бы..! Я смогу.. Только и умеете болтать. А факт вот он на лицо. Сидит передо мной жалкий дух и жрёт кашу. И то, пока я ему позволяю.

– Сейчас мы в таких условиях, которые невозможно изменить.

– Если не можешь ничего изменить и сделать, тогда нечего и ныть. Прими смиренно свою участь и мечтай молча. – Медный к вечеру стал совсем угрюмым.

– Андрей, я не понимаю, что я тебе такого сделал – недоумевает Кир.

– В том то и дело, что ты ничего не можешь сделать, только говорить. А у меня нет интереса говорить в такой обстановке. Вот если бы тут бутылка водки стояла, и закуска здравая была, я бы с тобой поговорил.