– Сколько людей, столько мнений. – Но и этого небесному партнёру кажется мало и он через звуковой сигнал минутной стрелки, пересекшей границу нового часа, намекает Генеральному, что пока заводной ключ от времени находится у него в кармане, то Генеральному лучше помалкивать и не спорить. С чем Генеральный внешне вынужден согласиться («Мне срочно нужен такой же ключ!», – внутри себя истерично орёт Генеральный. И хотя огромные средства, им уже вложены в крионику и разработку машины времени, всё же результаты пока неутешительные) и от нечего сказать в ответ набычиться. После чего он смотрит на селектор, тянет к нему свой палец и, нажав на кнопку вызова, строго говорит:

– Кто там ко мне ещё?

И хотя Генеральный об этом знал, всё же он, как Генеральный, не имел право проявлять свою памятливость, а вот забывчивость, то это такое качество, которым просто обязан страдать каждый Генеральный. И даже если вас случайно, буквально через пять минут, снова бы представили Генеральному, из памяти которого и не успела улетучиться память об этом типе человеческого бытия, который слишком сильно жмёт руку, а тут опять он со своей рукой, то и в этом случае Генеральный сможет лишь себе позволить поморщиться и как в первый раз видит, примется представляться друг другу. Хотя Генеральному всё же нравится представляться, называя себя Генеральным; и это никогда не наскучит.

Ну а знал он то, что у него времени осталось позарез (потому что оно у него сверхдорогое), о чём он, в общем-то, никогда не забывал, ну а также, что там в приёмной торчит с десяток всяких директоров и начальников, которым он нужен позарез. А это не просто интрига, где призом будет служить избранность Генеральным, но и в некотором роде развлечение для Генерального, чья жизнь, если честно сказать, несколько скушна.

– Надо, пожалуй, выйти к ним и подразнить. А когда обстановка накалиться и их нервы будут на пределе, то своим неожиданным выбором, всех не просто ошеломить, но и было бы не плохо вызвать сердечный приступ. – Глаза Генерального от всех этих представлений даже на один момент сменили окрас с голубого на чёрный. В чём анималистам и ботаникам, скорее всего увиделась игра света, которым играет за окном ветреная погода, сменившая свою ясность на пасмурность света, тогда как любители пентаграмм и других тайных знаков предположили, что любитель всего приземлённого и бытийного, сумел-таки обратить свой взор на Генерального. Ну а Генеральный и стал Генеральным, лишь после того, как сам обратился и стал последователем того самого любителя всего приземлённого; конечно больше греха.

Между тем прибывшие в приёмную Генерального Реконструктор и Детектив, как и следовало ожидать, натолкнулись на не сиюминутный приём, а на множество озабоченных и не местами покрасневших в нервном ожидании лиц. Что было вполне объяснимо, когда твоя жизнь состоит из того, что всё время тебя ждут, а тут как оказывается, тебе, не смотря указанное время и даже запись, как последнему рабочему, приходится ждать. И хотя это не просто невыносимо, но и уму трудно постижимо, всё же все эти, имеющие ни мало в себе веса директора, сидят и крепятся, ведь им куда хуже будет, если из-за твоей невыдержанности решат, что тебе директором теперь не быть.

Конечно, в этой жизни всякое бывает и директор директору рознь, и вполне вероятно, среди них найдётся и такой, кто о себе больше всех вместе и даже Генерального думает. Ну а такие чрезмерные мысли, если они предназначались для головы Генерального, вдруг неожиданно приходят в голову просто директора, то это, конечно, не может не привести к хаосу в его голове и сумасбродству в его поступках. Где этот просто директор, после трёх часов ожидания в приёмной, без признаков какого-нибудь исхода, постепенно доходит до точки кипения. И вот когда его в очередной раз игнорируют, вызвав того жирдяя-директора, которого он и так уже ненавидел за свою потливость, а тут жирдяя предпочли ему, то это окончательно выводит просто директора из себя и он в исступлении подскакивает с места и с криками: «А ты, кто такой!?», – бросается с кулаками на этого жирдяя-директора.

Дальше завязывается схватка между этими директорами, где жирдяй-директор впервые в жизни осознаёт, что он не зря так много жрал, ведь только его массивный вес не дал его сокрушить тому безумцу, который уткнувшись ему в пузо, скорее хочет уснуть, нежели ударить. На что, что удивительно, спокойно реагирует занимающий своё место секретарь Генерального, который, что уже давно не удивительно, представлен молодым с претензиями на что-то большее, с зализанными назад длинными волосами, которые завязаны в сырную (это уже отсебятина воображения Детектива) косичку человеком.

– Господин Макрон, просил приготовиться. Он сейчас выйдет. – Бесцветным голосом и с таким же непроницаемым лицом, огласил эту новость секретарь Генерального, как узнал Детектив, носящим, явно пришлое имя – Мигель. И не успел голос секретаря достичь глубин мозгового центра принятий решений директоров, как уже их рефлексы и ноги всё за них решили, и все и даже те, кто себе позволил тут тягаться за близость к телу Генерального, и те уже стоят по стойке смирно, ожидая, когда Генеральный директор, господин Макрон, соизволит осчастливить их своим присутствием.

Но Детектив, как человек здесь новый, совершенно ничего не знал о местном этикете и он, как и Реконструктор, который не был никаким там директором, к потрясению и осуждению всех этих директоров, уже решивших их уволить, сидели, как ни в чём не бывало, и удивлялись выбору этого секретаря Генеральным.

– Самое удивительное то, что я этому уже не удивляюсь. – Кратко резюмировал своё видение этого Мигеля Детектив.

– Говорят, чем выше забираешься, тем меньше места для манёвра и свободы. – Ответ Реконструктора подразумевал согласие и даже в некотором роде оправдывал Генерального.