Гергос, капитан городской стражи, оказался светловолосым гигантом с крупными красивыми чертами лица. Но быстрые взгляды исподлобья и привычка ходить немного боком выдавали бессознательное желание оставаться незамеченным, отходить в сторону, как только этот человек сталкивался с кем-то, кто был богаче или выше его по рангу. К знакомым своего приятеля он, казалось, не проявил никакого интереса, но Лотар видел, как капитан стражников украдкой несколько раз оценивающе осмотрел их с ног до головы.

Должно быть, спутники Рубоса показались капитану подозрительными, потому что в воротах Гергос вдруг с тревогой спросил:

– Ну что, старый бродяга? Тебя-то я знаю, а вот чтобы пропустить твоих друзей, одного желания переночевать в городской гостинице маловато. Ты ручаешься за них?

– Ручаюсь, капитан, как за самого себя.

Рубос простодушно радовался. Сначала Лотар не понимал почему. Потом выяснилось, что оба великана были друзьями детства и, как это бывает, с детства пробовали соперничать, пока не поняли, что вместе добьются большего. Они даже наемничать отправились вместе и не один год провели бок о бок, пока наконец судьба не вернула Гергоса в родной город, а Рубоса по-прежнему уводила все дальше и дальше на юг. К тому же Лотару вдруг пришло в голову, что и он, если вернется домой, пожалуй, попадет в такой же водоворот чувств, вызванных воспоминаниями.

– Кстати, Костолома убил, конечно, ты?
– полуутвердительно спросил Гергос.

– Нет. Скорее всего, я бы с ним не совладал. Его убил вот он, Желтоголовый.

Гергос удивился:

– Ты не скромничаешь, друг? Как он мог… да еще в окружении банды?

– Мы бились один на один, к тому времени банда уже выдохлась. Костолома подвела самоуверенность.

Гергос и солдаты с копьями, которые стояли вокруг, примолкли. Кто-то поднял факел, чтобы разглядеть Лотара получше.

– Ну что же, это большая услуга городу. Куда вы сейчас?

Рубос помрачнел.

– Ни дома, ни семьи у меня нет.
– Он подумал.
– Из наших кто-нибудь остался?

– Только, пожалуй, один Шув и помнит, какими мы были.

– Шув, толстый плут? Как он?

– Он держит лучшую гостиницу с лучшей в городе кухней. Только у него довольно дорого.

– Это не страшно, - беспечно махнул рукой Рубос.

– Ты разбогател?

– Не богаче нищего, но это действительно не имеет значения. Хорошо, что Шув остался здесь. Кто-то должен оставаться, чтобы было куда вернуться.

Гергос хмыкнул:

– Вообще-то для этого есть женщины.

– Ты женат?

– Кому нужна такая старая колода, как я? Впрочем, не все еще потеряно, тебе не кажется? Сухмет демонстративно закашлялся, потом стал вытирать пыль с лица бледными, сморщенными пальцами. Еще немного, и ему захотят подать милостыню, несмотря на то, что он весь увешан золотом, подумал Лотар. Большего не потребовалось. Рубос все понял.

– Знаешь, Гергос, мы идем к Шуву. Если надумаешь, пошли вместе. Не знаю, что будет завтра, но отличный ужин сегодня я обещаю.

Капитан городской стражи улыбнулся:

– Мне нужно тут кое-что доделать. Но через пару часов, если ты не будешь спать, я мог бы выпить кружку-другую пенного сомского винца.

– Сомское винцо, - повторил Рубос.
– Я и не помню, какое оно на вкус, лучшее из наших местных вин. Если обещаешь появиться, то я обязательно дождусь.

С улыбкой Гергос поднял руку в боевом приветствии.

В гостиницу Лотар, Сухмет и Рубос вошли так тихо, что даже пламя свечи, которая горела на столе возле двери, не дрогнуло. В лучшей гостинице города с лучшей кухней не было ни души и царила почти полная темень.

Рубос, сдвинув тяжелый шлем, почесал за ухом.

– М-да, не очень-то обнадеживает. Ну, ничего, сейчас мы… Эй, Шув, принимай гостей, каких не ждешь!

Его голос прокатился по пустому помещению, словно по сырому погребу. И не остался без ответа. Где-то в дальнем конце дома скрипнула дверь. Потом послышались мягкие, осто- рожные шаги, и на стене темного коридора появилось пляшущее пятно света. Чуть дрожащий голос проговорил:

– Сейчас посмотрим, кого бог в гости привел.

– Посмотри, посмотри, старый обжора, - пророкотал Рубос.

Трактирщик вышел, придерживая на груди халат из мягкой ткани, поднял свечу повыше, охнул и бросился вперед:

– Рубос, голубчик…

Он узнал Рубоса сразу. Или Рубос оставил в его памяти неизгладимый след, или он помнил свое детство так отчётливо, как это бывает только с очень одинокими людьми. Скорее всего последнее, решил Лотар.

Шув был полной противоположностью и Гергосу, и Рубосу. Он был толст, неповоротлив, потлив, и это почему-то вызывало подозрение, что кабатчик не очень умен. Длинные, редкие волосы Шува торчали в разные стороны. Это было бы забавно, если бы не еще большая странность - трактирщик был весь в морщинах. В складках кожи лица тонуло почти все - глаза, нос, губы. Даже уши, казалось, странным образом имели большее число извивов и перегородок, чем у нормального человека.