— Неужели с маньяком так сладко спать? — весело спросил он, но его темные глаза оставались серьезными и даже злыми. — А ваш муженек — маньяк. Лютая тварь, которую только по недосмотру еще не посадили в клетку.

— Вы… вы отвратительны! — выпалила Аурика.

Вернон только хохотнул на этот нервный возглас.

— Настоящий упырь тут один. — Анатом кивнул в сторону Дерека. Бывший министр покосился в сторону Аурики, и та посмотрела на него таким взглядом, который мог значить только одно: отчаянную мольбу о спасении. — Вон стоит, красавчик. Холеная наглая мразь, у которой руки в крови не то что по локоть… эх!

Дерек, почуяв неладное, раскланялся с бургомистром и быстрым шагом приблизился к Аурике и доктору Вернону. Она с трудом подавила в себе острое желание взять его за руку: после разговора с Верноном чувствовала себя грязной, словно он толкнул ее в лужу. Ей хотелось почувствовать хоть какую-то опору.

«Какие глупости! — воскликнул внутренний голос. — Тебя прогнали из дому, ты спишь за деньги в одной постели с убийцей и еще хочешь к себе уважения? Смеешь его требовать?»

— Я вас узнал, — с подчеркнутой вежливостью промолвил Дерек, глядя Вернону в глаза: для этого ему пришлось слегка запрокинуть голову. — Не сразу, но узнал. Левенфосский порт, верно? Мятеж артефактора Смитсона. Почти сразу же после Вангейна. Чего вам спокойно не сиделось на ваших корабликах…

На мгновение показалось, что Вернон готов броситься. Но анатом совладал с собой, в буквальном смысле слова взяв себя в руки, — сжал правое запястье левой рукой и равнодушно ответил:

— У вас отличная память, господин старший советник.

Дерек мечтательно прикрыл глаза и проговорил с невыносимо сладкой интонацией:

— Захотели поиграть во власть, а не вышло. Мятеж не может кончиться удачей, правда? Как там в песне-то поется? «Каждый четвертый был расстрелян, каждый третий прошел сквозь строй». Я вас помню, Вернон, вы выжили. Изумительная сила духа, только она вас и держала. Ведь мясо со спины сходило…

— Вы нанесли мне первый удар, господин старший советник, — глухо откликнулся Вернон. Его глаза потемнели, а осунувшееся лицо обрело мертвенную бледность, словно он мысленно вернулся в тот день, когда победители терзали побежденных.

Аурика читала о проходе сквозь строй в каком-то историческом романе и две ночи после этого не могла спать. Ее терзали кошмары похлеще тех, что выпали на долю Дерека.

Неудивительно, что Вернон так говорит. Неудивительно, что он ненавидит настолько яростно и неудержимо.

— Так полагалось. — Дерек пожал плечами. — Вам следовало подумать об этом прежде, чем забывать о присяге.

Вернон поджал губы и процедил:

— Боюсь, нам не о чем больше разговаривать, господин старший советник. Вряд ли мы станем друзьями.

Дерек понимающе кивнул и с тяжелой липкой вкрадчивостью произнес:

— Еще раз подойдешь к моей жене — отрежу гениталии. Зажарю с перцем и заставлю съесть. Жечь будет знатно и спереди, и сзади.

И у Аурики не осталось никаких сомнений — отрежет и зажарит. Бывший министр был не из тех, кто бросает слова на ветер. Ей почему-то стало легко от этого понимания. Очень-очень легко.

Местное отделение полиции состояло из семи человек, и они боялись вампира примерно в тысячу раз больше, чем заезжего инквизитора. Это было плохо. Сидя в кабинете, щедро выделенном ему полицмейстером, Дерек думал, что все должно быть наоборот. Семерым толстопузым господам следовало бояться его больше всех упырей на свете.

Вот полицмейстер, кстати, боялся. Настолько, что на время расследования взял и ушел в отпуск, от греха подальше. Благоразумное решение, даже очень. Лучше не маячить со своей трусостью там, где умные люди занимаются серьезными делами.

— Я ознакомился с результатами расследования, — дружелюбным тоном произнес Дерек, поддел пальцем крышку одной из папок и открыл ее, — и могу сказать только одно. Расследование не проводилось.

— Как же, ваша милость, — загудел один из полицейских, носивший погоны дознавателя. Судя по его физиономии, он чаще интересовался, как обстоят дела у пивного бочонка. — Расследование проводилось по всей форме. Свидетели опрошены, место преступления описано. А что там описывать? Известно, кто может в запертую комнату проникнуть, да хоть в замочную скважину.

— Неужели? — Дерек улыбнулся ему той самой улыбкой, от которой люди обычно шарахались и переходили на другую сторону улицы. — Тогда где ваши подозреваемые? Где убийца?

Сперва ответом ему было гробовое молчание — такое, что было слышно, как на первом этаже охранник прихлебывает кофе из чашки. Затем джентльмен, стоявший позади остальных, мрачно пробормотал себе под нос гулким басищем:

— Не найдешь его, изверга. Давно в пещерах дьявола отдыхает.

От джентльмена разило сивухой так, что Дерек с трудом подавил в себе желание закусить.