Аурика подумала, что «Исторический журнал» мог бы продаваться более серьезными тиражами, если бы статьи в нем писались не таким сухим языком. Она была уверена, что история должна быть живой и интересной, тогда из нее сделают хоть какие-то выводы. Хотя как знать… говорят же, что история учит только тому, что ничему не учит.

Перевернув страницу, Аурика замерла, увидев цветные иллюстрации. На одной из них был изображен сам Мейерн — краснолицый толстяк с мощной шеей, больше похожий на крестьянина или борца на ринге, чем на дворянина. В одной руке Мейерн держал книгу с неразличимым названием, вторая лежала на эфесе сабли. Вторая иллюстрация была выполнена в духе народного лубка — на ней щеголеватый молодой человек стоял на крыльце двухэтажного особняка, держал в одной руке саблю, а в другой — отрубленную голову.

В голове можно было с легкостью опознать, что она принадлежала Амикусу Мейерну. В щеголе с саблей — Дерека Тобби. Некоторое время Аурика сидела молча, а затем прочла:

Аурика захлопнула подшивку и оттолкнула от себя так, словно это было какое-то невероятно омерзительное животное. Ну вот, она узнала все, что хотела, это действительно была правда, и если раньше Аурику тыкали в нее носом, как нашкодившего щенка, то теперь она это сделала сама. Что ж, наверное, бывают вещи, в которых надо убедиться лично. Осталось определиться, как потом с этим жить.

Некоторое время она сидела просто так, ничего не делая и ни о чем не думая. На ветке за окном расположились бойкие красногрудки, важно выпятив пушистые алые брюшки и распушив черные хохолки перьев на головах. Вот уж кому мороз нипочем, так этим птицам. Чем холодней на улице, тем они веселее.

— Чирик! — громко заявила одна из красногрудок, словно хотела сказать: — Да, твой работодатель чудовище. И что? Он твой единственный друг в этих краях, он не сделал тебе ничего плохого. Живи и жить давай другим.

— Госпожа, разрешите…

Аурика обернулась и увидела, что в дверях стоит дворецкий. Как всегда важный и чопорный, он держал в руке серебряный поднос для визиток, на котором лежала белая карточка.

— Госпожа, доктор Август Вернон справляется о вашем самочувствии, — произнес дворецкий, слегка наклонив голову.

Его лицо было абсолютно непроницаемым, так что Аурика не могла и предположить, о чем он думает.

Карточка была самой обыкновенной — белый глянцевый картон, черные буквы с легким наклоном вправо. «Август Вернон, доктор медицины, анатом», — прочла Аурика и, вспомнив манеру поведения матери во время приема гостей, сказала:

— Передайте ему, что я скоро спущусь.

Дворецкий качнул головой, и его губы чуть-чуть дрогнули в улыбке.

— Слушаюсь, госпожа.

Когда за ним закрылась дверь, Аурика откинулась на спинку стула и некоторое время задумчиво решала, что же делать дальше. Можно было заставить Вернона прождать пару часов: «скоро» — растяжимое понятие, мать, бывало, по полдня держала незваных посетителей в гостиной, занимаясь своими делами.

Но Вернон как-то был замешан в деле о вампире. И наверняка это именно он сжег архив с отчетами о смерти Большого Прокла либо знал тех, кто это сделал. С этим надо было разобраться хотя бы ради того, чтобы больше ни одна девушка не лежала на столе для вскрытия, как несчастная Лиззи и все остальные до нее. Аурика вздохнула, решительно поднялась и направилась к двери.

Доктору Вернону никакой мороз был нипочем, он выглядел веселым и довольным жизнью. Румянец на впалых щеках придавал ему какое-то романтическое выражение, делая Вернона моложе на несколько лет. Сейчас доктор был похож на студента, сбежавшего с лекций, потому что на свете есть много занятий поинтереснее бессмысленной профессорской болтовни.

— Здравствуйте, Аурика! — воскликнул он, стоило ей войти в гостиную. — Вот, проходил мимо, решил занести вашему супругу протокол о вчерашнем вскрытии и заодно узнать, как вы себя чувствуете.

— Здравствуйте, Август. — Аурика протянула доктору руку, и тот осторожно пожал кончики пальцев. Несмотря на то что он провел какое-то время на морозе, его рука была горячей. Похоже, мороз не причинял Вернону вреда и не доставлял каких-либо неудобств. — Дерек с утра уехал в полицейское управление, вам лучше поискать его там.

Действительно, на диванчике лежала тонкая картонная папка, старательно завязанная на сложный узел. На крышке папки стояло несколько алых печатей. Вернон покосился на нее и повторил:

— Так как вы себя чувствуете, Аурика? Обморок, потом это некромантическое видение… Я за вас волнуюсь.

Его голос звучал совершенно искренне, а выражение лица выдавало неподдельное беспокойство. «Неужели Дерек прав и это все просто игра? — растерянно подумала Аурика. — Не может быть». Доктор Вернон сейчас действительно переживал за нее — она прочла об этом в его глазах. Он был встревожен и не считал нужным это скрывать. Как такое может быть игрой?

Но она почти сразу вспомнила: родители всегда говорили, что любят ее, и это не помешало им выбросить дочь из дому как нашкодившую кошку. Или это тоже была игра определенного рода, игра в хорошую приличную семью, которую дочь-некромантка могла осрамить перед всем белым светом?