— Что вы знаете об упыре? — с нажимом повторила Аурика.

Вернон накрыл ее руку своей, и только теперь Аурика поняла, насколько опасную игру затеяла. На миг ей стало жутко, но, собравшись с силами, она смогла подавить страх.

Что, в конце концов, Вернон ей сделает тут, в этом доме? Не убьет же.

— Я видел его, — произнес Вернон, и Аурика с удивлением обнаружила, что доктору страшно. Сейчас, при свете дня, в просторной комнате и в полной безопасности, он почти дрожал от страха. — Я трижды видел упыря на кладбище. В последний раз — в тот день, когда вы решили навестить могилу дочки папаши Угрюма, буквально за пару минут до нашей встречи. Поэтому я и решил составить вам компанию. Пусть вы не невинная девица, но тем не менее…

— Господи… — прошептала Аурика.

— Высокий, в темном одеянии, бледное лицо и длинные волосы, — продолжал Вернон. — Он видел меня, но почему-то не бросился. Словно позволял себя рассмотреть. Давал понять, с кем я имею дело.

— Почему же вы никому не сказали? — спросила Аурика, испуганно глядя на анатома. Его душевный трепет передался и ей.

Вернон фыркнул:

— Чтобы на меня свалили все убийства? Вот уж нет! — Он выразительно завел глаза к потолку. — Я бывший государственный преступник, да и профессия моя такая, что меня сразу назначат на роль хозяина упыря. А пойти на виселицу ни за что ни про что — нет, это не по мне.

— Я никому не скажу об этом, — пообещала Аурика, и Вернон вздохнул с облегчением.

Помедлив, он поднялся, и она поняла, что расстановка сил поменялась: теперь, встав, доктор подавлял. Он будто играл с Аурикой, до определенного момента притворяясь слабым и пойманным врасплох, но теперь решил, что игра окончена.

— Я вам признателен, — кивнул Вернон. — Кладбище Эверфорта стоит на сети подземных ходов и туннелей, которые проложили еще язычники. Полагаю, где-то там, внизу, и скрывается упырь. Я пытался выследить его, но не смог.

— Вам не страшно ходить одному по кладбищу? — спросила Аурика, чувствуя, что снова попадает под какое-то странное обаяние доктора.

Они по-прежнему держали друг друга за руки.

— Страшно, — признался Вернон. — Я циник и реалист, но все, что относится к магии и темным силам, вызывает во мне ужас. И еще страшнее то, что никто до этого не пробовал остановить упыря и его хозяина. Меня это пугает намного сильнее.

Аурика подумала, что Дерек был прав и образ доктора становится по-настоящему романтическим. Бунтарь, защитник слабых и правдолюб отправлен в ссылку на север, он — человек, который не боится признаваться в своих ошибках и страхах и не скрывает неприятную правду. Он искренен, когда говорит и о любви, и о поражении, хотя его речи по-прежнему полны цинизма. Идеальный герой. Дерек не ошибся. Не будь Аурика готова к такому повороту событий, обязательно влюбилась бы в Вернона по уши.

— Пусть этот разговор останется между нами, — сказала она, и доктор тотчас же спросил:

— Вы не сердитесь на меня?

— Нет, — ответила Аурика. — Потому что вы кое-что для меня сделаете.

— А ты действительно изменился, старина, — вскользь отметил Маркус и тотчас же добавил: — Как-то мягче стал, душевнее.

Вспомнив трупы давешних бандитов, напавших на Аурику, Дерек криво усмехнулся и подумал, что с утверждением приятеля сложно согласиться. Но спорить не стал: Маркусу никогда и ничего нельзя было доказать, если он что-то вбивал в свою лобастую голову.

— Жена хорошо на меня влияет, — улыбнулся Дерек, всем своим видом давая понять, что не желает развивать эту тему. Сейчас, когда они быстрым шагом направлялись в сторону кладбища, где вчера скрылся упырь, он хотел сосредоточиться.

Но кое в чем Маркус все же был прав. С недавнего времени мысли об Аурике делали Дерека другим. Мягче и спокойнее, чем раньше. Здесь, конечно, не было любви, просто какая-то спокойная привязанность к хорошему человеку. Впрочем, сейчас он поймал себя на мысли о том, что совсем забыл о девушке, которая с ним спит. Все заняла Вера.

Она ни капли не изменилась. Сейчас, шагая среди надгробий и склепов, механически отмечая красные ленты, натянутые полицейскими там, где пробежал упырь, Дерек не переставал вспоминать: вот Вера стоит возле хозяина гостиницы, слегка поворачивает голову, и непослушный локон, выбившийся из прически, вдруг становится золотым, подсвеченный зимним солнцем.

Он вспомнил, как когда-то давно, в прошлой жизни, они занимались любовью в первый раз, и тогда волосы Веры, рассыпавшись по подушке, казались рыжим золотом в свете лампы на прикроватном столике. И Вера закусывала губу, чтоб не закричать от наслаждения, и глаза ее были закрыты, словно она хотела видеть в этот момент не Дерека, а другого человека…

— Вот сюда мы его, голубчика, и загнали. — В голосе Маркуса появились алчные голодные нотки. Дерек узнал их. Что может быть желаннее охоты на человека? Только охота на того, кто раньше был живым. — Рухнул под землю и был таков. Ты как, не боишься катакомб?

Катакомбы. Ну конечно, Дереку следовало об этом догадаться. Под старыми кладбищами частенько пролегала целая паутина подземных ходов, вырытых еще в языческие времена, когда истинно верующие укрывались там для молитв и спасались от преследователей. Странно, что до сих пор никто не додумался поискать упыря именно там.