Ути-пути! Может его еще за ручку в туалет водить?

Миссис Клемб развернулась к нему лицом; правда, ее нос встал наравне с его подбородком. Мы с миссис Клемб почти одного роста, только вот в чем отличие – на ней были надеты туфли на высоком каблуке. Так что же… выходит, я подавно дышу ему в грудь?

– Прошу, Бенджамин, присаживайтесь за свободную парту.

Парень молчаливо кивнул, выдал что-то наподобие улыбки и следом прошмыгнул через ряд.

Я побледнела.

На мгновение мне показалось, что кровь стекла к ногам, и они стали тяжелыми, как камни. На лбу и спине выступил холодный пот. Да что со мной не так? Почему не нахожу себе места, когда он где-то поблизости?

Врезаясь испуганными глазами в разрисованную тетрадь, я пыталась сделать вид, будто чем-то занята. Длинная светлая челка упала на глаза. Схватив со стола ручку, я стала лихорадочно дорисовывать непонятные фигуры поверх рисунков Келли.

Келли встрепенулась.

Увидев впереди Мэйсона, она взмахнула волосами, и они естественным образом раскинулись по ее плечам.

– Вот и он – твой спаситель! – шепнула она, ткнув меня пальцем в плечо.

От ее слов меня стало трясти. Ручка предательски выскользнула из рук и укатилась под парту позади меня.

– Правильно мыслишь, – признала Келли. – Нужно как-то привлечь его внимание. Молодец!

– Это вышло случайно, – оправдывалась я, уже кипя от злости. Всяческие подстрекания Келли еще больше выводили меня из равновесия.

Заметив, как я распереживалась, Келли расхохоталась. А как она хотела? С этим парнем меня связывали не слишком приятные воспоминания.

– Ну-ну, – шепнула она, опираясь щекой о кулачок. – Так я тебе и поверила.

– Да хватит тебе! – прыснула я. – Это уже не смешно!

Я потянулась за рюкзаком, собираясь достать еще одну запасную ручку. Как вдруг перед моим лицом показались два больших ботинка.

– И снова здравствуй. Держи. Кажется, это твое? – его голос звучал тихо, а главное не так агрессивно, как раньше.

Я медленно оторвала от пола глаза, молчаливо скользнув взглядом вверх. Покрасневшие щеки выдавали мое смущение. Парень еле-еле улыбался, протягивая мне шариковую ручку.

– Спасибо. – Мой голос все еще звучал неуверенно.

Отдав мне ручку, он еще пару секунд безмолвно простоял на месте, а после прошел вперед и уселся за соседнюю парту. Его изучающий взгляд прошелся по мне от самой макушки до пяток. Я не оборачивала головы, только лишь боковым зрением наблюдала за ним. Он не отрывал от меня глаз.

Почему он так смотрит? Неужели со мной что-то не так?

Келли расхохоталась. И ее смех вывел меня из ступора.

– Кажется, ты ему понравилась, – произнесла она одними губами, заранее зная, что я запросто прочту ее немое замечание.

Что за чушь она несет? Чем я могла заинтересовать его?

Откровенно признаюсь, я больше чувствовала себя ужином, нежели объектом обожания. Складывалось впечатление, что мы находимся не на уроке, а в зоопарке, а из железной клетки на меня косится голодный зверь.

Я медленно повернула голову, с трудом оторвав глаза от пола. Дыхание разом перехватило. Все потому, что я непредумышленно столкнулась с ним взглядом. Меня словно током ударило. Я сгорбилась, уткнулась носом обратно в тетрадку, пытаясь перевести дух.

Сердце билось с такой силой, что мне казалось вот-вот – и оно выпрыгнет из груди.

С одной стороны, мне вроде как было безразлично, кто он и вообще, откуда взялся, а с другой… с другой, любопытство пробуждало к нему сумасшедший интерес. Ранее я никогда не встречала таких как он, да и думала, что таких попросту не существует. В его взгляде таилось нечто особенное, достойное внимания.

Дрожь прошлась под кожей. Я почти что вынудила себя вновь обернуться, как вдруг горизонт затмила кучка подростков. Класс спешил познакомиться с новеньким.

Спустя десятиминутную паузу в аудиторию вошел мистер Брукс. За годы учебы в колледже приходилось сталкиваться с чудаковатыми преподавателями, но этот экземпляр был самым странным из всех. Профессор Брукс даже не потрудился отметить отсутствующих. Он просто повернулся к доске и принялся рисовать геометрические фигуры.

Уроки с профессором проходили с большим интересом, так как он мог подробно изложить свой материал через рисунки и предложить своего рода игру, дабы разъяснить схему нового уравнения.