– Это и есть твой мастер-зверолов?

– Так точно, - ответил комдив, - из-под земли достанет!
– В его голосе слышалась гордость. Приятно чувствовать, когда командир гордится своими подчиненными. Верный признак настоящего офицера.

– Давно в армии, товарищ Волков?

– Пятый год...

– Ну? А я думал, вы моложе!

– Что вы, товарищ командующий, - сказал Меркулов.
– Ему двадцать шестой год пошел. Отец семейства, два сына в Сибири с победой ждут. Вид у него, правда, комсомольский... Он вот и усы отрастил для солидности.

Разведчик так и вспыхнул.

– Ладно, полковник, чужих секретов не выдавай... Ставь задачу на поиск. Брать без шума. Будем ждать до утра.

Волков ушел. Вместе с ним вышел Филипп Павлович. Он хотел побеседовать с идущими в поиск людьми. Когда остались одни, я спросил комдива, не подведет ли разведчик. Меркулов ответил:

– Будьте спокойны. Он - коммунист, отличный офицер. Уже девять "языков" здесь достал.

– Девять? Что же у него наград не видно, полковник?

Меркулов молча опустил глаза. Да и как не смутиться: человек девять раз со смертью в прятки играл и ничем не отмечен!

– Вспомни, как написано о разведчике... Узкая тропа на гранитной скале, нависшей над пропастью; по тропе навстречу друг другу идут человек и смерть, пристально глядят друг на друга и... улыбаются. Говорю тебе, Серафим Петрович, как разведчик образца тысяча девятьсот шестнадцатого года.

– Обстановка неподходящая, товарищ командующий, - оправдывался Меркулов. Вот пойдем вперед...

– Для наград комдиву - неподходящая. Не заслужил еще комдив! И командарм не заслужил. А младший лейтенант Волков очень даже заслужил. И если комдив о нем не вспомнит, то кто же позаботится? Давай сегодня же исправим это дело.

На столе появились чайник, тоненькие ломтики хлеба, несколько кусков сахару. Меркулов пригласил разделить с ним спартанскую трапезу. После чая некоторое время поработали. В дивизии уже многое было сделано. Меркулов сказал, что он сейчас главным образом обеспокоен артиллерийской разведкой. Высота 135,0, находившаяся против стыка 321-й и 304-й дивизий, никак не хотела раскрыть свою огневую систему. "Молчит, проклятая! о - сетовал комдив и просил учесть это обстоятельство при планировании огня. Возвратился Лучко, возбужденный беседой с разведчиками.

– Хороши ребята! Они втроем пошли, только с ножами и гранатами...

– Это волковский стиль, - объяснил комдив.
– Натренировал людей действовать без звука.

Я представил себе знакомую мне картину взятия таким способом "языка" и внутренне содрогнулся...

Филипп Павлович между тем продолжал:

– Я говорил с сержантом Машухиным, и вы знаете, какие он мне слова сказал? Пулей, говорит, легче бы, товарищ комиссар, а ножом больно уж противно. Тошнит! Но... приходится! До чего, говорит, фашисты людей довели!

Далеко за полночь я услышал сквозь дремоту басок комдива: "...Пока иди отдыхай. Пусть командующий немного поспит". Бойкий голос Волкова ответил: "Слушаюсь". Я тотчас поднялся:

– Как дела, герой?

– Ваш приказ выполнен!

– Кого взял?

– Унтера.

Трое разведчиков проползли за передний край. Притаились в воронке рядом с тропой. Кучки солдат с котелками они пропускали. Но вот показался одиночка. Тропа у воронки петляла в сторону. Как только немец повернулся спиной, Машухин огромным прыжком настиг его. Сержант схватил немца за горло, Волков - кляп в рот, показал нож - "ферштейн?". Отсиделись до глубокой ночи в воронке и поползли.

От имени Президиума Верховного Совета я вручил младшему лейтенанту орден Красной Звезды. Меркулову приказал наградить обоих сержантов. Комдив самолично привинтил звездочку к гимнастерке разведчика, и Волков снова зарделся, как девушка. Поздравляя с первой, но не последней правительственной наградой, я пожал ему руку, с удовольствием ощущая железо мускулов запястья и пальцев. Такие в старину пятаки пополам сгибали. Офицер ответил как положено, что-то хотел еще сказать, но не решался, должно быть.

– Слушаю вас, товарищ Волков.

– Я действительную до войны на турецкой границе служил...

– Ах вот как!..

– А вы, товарищ генерал, тогда у нас в Закавказском военном округе замкомандующего были.

– Гляди, как хорошо! Значит, старые товарищи по службе? Так веселее воевать будет!

Забрав пленного унтер-офицера, мы с Лучко поехали на командный пункт армии. Тут нас уже ждал второй "язык", захваченный разведчиками 321-й дивизии. Данные допроса позволили, во-первых, убедиться в том, что силы противника остаются прежними; во-вторых - и это самое главное!
– они свидетельствовали, что на клетском направлении находится стык левого фланга немецкой армии и правого фланга румынской.