— Это все старая песня, Ишхара, — проговорил он с отвращением. — Или убирайся, или говори, если у тебя есть что-то новенькое. Может, удивишь меня. Посмеюсь. А то скучно проводить целую ночь в одиночестве.

На пару секунд он замолчал, а потом демонстративно опустил взгляд на ее грудь.

— Впрочем, мне уже смешно.

Ишхара прищурилась, стерла со щек кровавые дорожки. И тут же белые ручки сжались в кулаки. Ее лицо изменилось мгновенно. Так быстро, что сразу стало ясно: все это была лишь глупая игра. Как и всегда.

Верхняя губа женщины приподнялась от ярости, демонстрируя ровные зубки и острые клыки.

А затем она резко ударила мужчину по лицу.

— Не хочешь по-хорошему, можно и по-плохому, правда ведь, Энш?

Следы кровавых слез исчезли, кожа снова стала девственно-бледной. Почти идеальной.

Ишхара была красива. Многие мужчины шли на все ради такой женщины. К тому же богиня безумия прекрасно умела дурить головы.

Но друида не трогала ее красота, а магическое внушение на него не влияло. Темная сила Ишхары не действовала на таких, как он. Тайрел ценил в людях совсем иные качества, и богиня безумия вызывала у него отвращение.

— Убирайся, тебе нечем запугать меня на этот раз, — бросил друид и все-таки сплюнул на пол.

Женщина злобно осклабилась, отчего ее черты стали хищными и уродливыми.

— Ты уверен? — Она склонила голову набок. — А как насчет твоей новой игрушки? Как ее звать? Ах да. Леория… Какое мелодичное имя… Ты уже успел к ней привязаться? Что, если я возьму ее себе? Тебе же не будет жалко?

Мужчина резко поднял голову, но тут же погасил взгляд, полный вспыхнувшей ненависти. Не стоило Ишхаре видеть эти эмоции.

— Нет, — покачал головой Тайрел. — Она моя служанка. Найду другую.

— Что, правда? — приподняла тонкую бровь богиня. — Как скучно. Но я все равно заберу ее, я же обещала, что не оставлю вокруг тебя ни единой души.

Тайрел стиснул зубы и закрыл глаза. В нем так сильно клокотала ярость, что даже боль притупилась.

Его маневр не удался.

Ну кто бы сомневался, что Ишхара снова начнет старую игру! О чем он думал? Сильнее всего раздражало то, что в глубине души друид подозревал: этим все и кончится. Но все равно позволил себе сблизиться с девчонкой.

Однако еще имелась возможность исправить эту ошибку. Тайрел надеялся, что имелась.

— Я убью тебя, Ишхара, — твердо сказал он. Так спокойно, что женщина на миг замерла. И лишь через пару секунд начала звонко хохотать.

— Ты не сможешь, — весело ответила она. — Я богиня, в отличие от тебя. Я бессмертна. Неужели ты забыл?

Он покачал головой.

— Убью. Я тебе обещаю, — снова проговорил он.

И это спокойствие неожиданно взбесило ее.

Она нахмурилась и стиснула зубы.

— Что-то я с тобой заболталась, Эншаррат. Мне стало скучно.

Острые каблуки цокнули по полу. Богиня приблизила к нему свое лицо. Вновь блеснули острые чудовищные клыки, упирающиеся в алую нижнюю губу.

— Запомни. Я не намерена вечно тебя уговаривать. Если твое тело умрет, я не расстроюсь. Да, отец Тьмы будет недоволен, но какое мне до этого дело?

Она протянула руку к его шее, мягко погладила по щеке длинным багряным когтем.

Тайрел ничего не чувствовал. Ровно до тех пор, пока этот коготь не вошел в плоть, делая тонкий надрез.

— Счастливо оставаться, любимый, — протянула богиня и, улыбаясь, поцеловала его в губы.

Через мгновение вновь послышался треск пространства, и Ишхара исчезла. Очевидно, ткань миров опять начала утолщаться. Тайрел понял: скоро должно наступить утро.

Но неужели прошла вся ночь?

Друид прислушался к собственной крови: он не ощущал больше гнетущего давления Тьмы. Луна ушла. Багряные звезды погасли.

Вот-вот должен был заняться рассвет. С первыми лучами в его убежище прибежит белка по кличке Плошка и поможет ему высвободиться. Откроет своими лапками проклятую дверцу, которую у него под утро никогда нет сил отодвинуть.

Она вот-вот придет…

Осталось совсем немного.

Друид закрыл глаза, чувствуя, как из пореза на шее с бешеной скоростью вытекают остатки крови.

Плошка…

Он назвал ее так, потому что в день, когда она выбежала к нему на крыльцо, выпрашивая еду в голодную зиму, ей досталась от него целая плошка орехов. И она съела всю.

Время шло, а животное не приходило. Ночь окончательно отступила.

— Плошка, — повторил Тайрел, уже не слыша себя. Руки и ноги похолодели. Его била дрожь, глаза не открывались, так сильно хотелось спать. — Где же ты, Плошка? Надеюсь, тебя никто не обидел. Нет. Наверное, нашла пару орехов по дороге… Маленькая, вечно голодная Плошка… Передай от меня привет Леоре. И — прощай.