–Я хочу, чтобы Вы сыграли, как вчера.

В горле пересохло. Сосредоточиться было труднее из-за переживаний.

–Вчера?

Вчера я перед ним не играла. Вчера меня не было в этом классе. Вчера Кристофа Эванса не было на струнной репетиции.

–Как вчера ночью. В аудитории. Вы играли.

Дар речи просто отняло, и стало стыдно. Кто-то слышал, как я играла.

–Тяжелая пьеса.-Продолжал он.-Сильное исполнение, эмоциональное.

Хорошо, он не только слышал, он видел. Он видел, как я играла. Стыд покрыл скулы жарким румянцем, и я не могла подобрать нужных слов.

–Я хочу, чтобы вы сыграли сейчас именно так.

Мне казалось, что у меня онемели руки. Я думала, я была одна вчера ночью. Наверное, я его не услышала из-за наушников и не увидела из-за закрытых глаз.

Кристоф потянулся через стол и достал свой шарф, висевший на кресле. Он подошел близко, слишком близко, и встал сзади.

–Уверен, это придаст вам храбрости.

Он закрыл мне глаза шарфом и завязал его на затылке. Я почувствовала приятный запах дорогого парфюма.

–Представьте, что сегодня – это вчера и сейчас ночь. Вы одна в аудитории.-Я не слышала его шагов, лишь перемещающийся голос по классу.-Здесь темно, тихо, и вы одна.

Голос переместился правее, а затем я услышала открывающуюся дверь.

–Будьте откровенны сами с собой и играйте. Позовите, когда закончите. Я буду снаружи.

Дверь тихо закрылась.

Поверить на слово было сложно. Приоткрыла край шарфа и одним глазом осмотрелась. Да, я действительно была одна в классе. Думаю, была уверена, что увижу его сидящим за столом, но его там не было. Я закрыла глаза и сконцентрировалась.Меня переполняло много чувств, и я еще не определила, сколько их и что это были за чувства. Я не стала спешить. Сперва я успокоила свое сердце и дыхание. Затем, я начала чувствовать свою осанку, свои руки. Я вспомнила, что между ногами была виолончель, и она меня ждала. Мелодия сама напомнила о себе, и я решила ее сыграть. Первые такты напоминали неуклюжие лапки котенка, трогающие воду. Именно так я прикасалась подушечками пальцев к струнам. А затем, я, с каждым тактом, стала приобретать больше и больше уверенности. Мелодия сама вырывалась из под пальцев, смычок обрел собственные движения, будто моя рука зависела от него, а не он от моей руки. Постепенно я начала забывать обо всем, что происходило вокруг, будто весь мир растворился, и я полностью отдалась своим чувствам и музыке. Притяжение было одно, и оно было неземное. Моим притяжением стала виолончель, и ритм моего сердца зависел от ритма его играющих струн.

Пьеса закончилась раньше, чем я этого ожидала, и мне стало мало.

«Я это сделала».

На душе было тепло, будто с плеч упал огромный камень, а на губах появилась легкая улыбка. Посидев еще около минуты, я сняла шарф с лица. Ткань оказалась обмотанной вокруг шеи. Было непривычно смотреть на светлую обстановку после нескольких минут комфортной темноты. И я неожиданно подпрыгнула на месте, едва не вскрикнув, увидев перед собой Кристофа Эванса. Он стоял напротив, возле стола, глядя на меня интересным и углубленным взглядом, держа руки в карманах.

–Вы ведь ушли..-в голосе явно не было уверенности.

–И пропустить такое?-На его губах появилась улыбка.

Я прекрасно помню, как в классе я была одна буквально пару минут назад! Когда он успел зайти? Я не слышала ни открывающуюся дверь, ни его шаги! А я ведь только начала доверять ему.

–Я приму вас в свой оркестр при условии, что вы будете играть именно так.

Вот он, подвох. А ведь правду говорят: «Бесплатный сыр только в мышеловке»! Теперь мне было в два раза более стыдно. Меня не только увидели в час моего эмоционального излияния (дважды), но и хотели, чтобы я это делала при других.

–Джена,-я подняла голову, но смотрела на его подбородок– вы уникальна. В вас сочетается и талант, и техника, и качество,и характер. Мне нужны такие музыканты. Мне нужны Вы.

Я вновь залилась краской. Что ж поделать, давно я не получала столько комплиментов от красивого мужчины, да еще и музыканта.

–Не та, которая следует нотам как безумный робот, а та, которую я только что услышал.

Я нервно прикусила верхнюю губу и отвернула голову в сторону. Мне было приятно все это слышать, но я не знала, по силам ли оно мне.

–Я хочу вас слышать такой не потому, что это мое желание, а потому, что вы можете. Не прячьтесь под занавес, вы не улитка.

Он усмехнулся, я это увидела краем глаз и так же усмехнулась в ответ.

–Вы можете идти. Благодарю за пьесу.

Я поспешила спрятать виолончель, смычок и едва не ушла, вспомнив, что на шее у меня все еще был его шарф. Подойдя ближе, я отдала шарф сразу в руки мистеру Эвансу.

–Благодарю за этот шанс, сэр. Это честь.-Голос звучал сильнее и увереннее, чем в начале этого прослушивания. Я удивила саму себя.

–Репетиция завтра в девять. Я договорюсь с ректором, чтобы вас отпускали с пар. Вам больше не нужно будет посещать бывший оркестр. Теперь вы в моем.

***

Я была на девятом небе! Кира едва не придушила меня объятиями. Она сразу же надумала поехать в ближайший паб или клуб и хорошенько отметить, как этого того заслуживало. Я поехала бы с радостью, да вот только на моей спине была тяжелая виолончель и оставлять ее где-нибудь я не могла. У меня сердце кровью обливалось, если ее кто-то трогал кроме меня, не то, чтобы отдать ее какому-то охраннику на сохранение, пока мы были в клубе.