Однако спокойно посидеть в тишине и расслабиться не получилось. Потому что не успел я закончить и первый цикл, как каменный тигр открыл глаза.

Со мной такое уже бывало, когда я однажды вздумал помедитировать рядом с гробницей одного из Черных генералов. Тогда я имел сомнительное удовольствие пообщаться с духом давно почившего антигероя из ксилайских легенд.

В этот раз окружающая обстановка тоже неуловимо быстро изменилась – вместо полутемной промерзшей пещеры я оказался в уютном зале, освещенном десятками толстых, как поленья, свеч. Посреди зала в огромной каменной чаше алела целая гора раскаленных углей, воздух над ними трепетал, будто поверхность прозрачного озера, немного размывая очертания барельефов на дальней стене.

Барельефов было немного – штук пять-шесть, изображены на них были какие-то массовые батальные сцены и рассредоточены они были по всей окружности зала. Основная часть стен оставалась нетронутой – похоже, этот маленький храм даже не вырубали в скале, а лишь чуть расширили уже имеющуюся пещеру. Та дыра, через которую я сюда пролез, теперь была перекрыта толстой бревенчатой перегородкой с массивной дверью, защищающей от ветра и непогоды.

Почти не изменилась лишь одна деталь – сидящий напротив меня воин-тигр. Если, конечно, не считать того, что из мраморного изваяния он превратился в существо из плоти и крови, сурово наблюдавшее за мной из-под нахмуренных бровей. Под бровями его чернели провалы пустых глазниц, и выглядело это жутковато. При этом каким-то непостижимым образом он не воспринимался слепым – я чувствовал на себе его взгляд. И от взгляда этого было не по себе.

– Зачем молодой монах потревожил Бакхо? – медленно спросил тигр.

Голос его был неожиданно густым и чистым – ни намека на хриплость или на мяукающие интонации, свойственные многим ксилаям. Тон был строгим, но не враждебным, и я немного расслабился. С ответом не торопился – если меня чему и научил опыт общения с Кси – так это тому, что всегда нужно следить за тем, что говоришь.

Знать бы еще, что это за Бакхо. Необычное имя для Кси. Скорее похоже на прозвище.

– Я хочу вступить на Путь Металла, – наконец, произнес я.

Не рассказывать же ему, в самом деле, про все перипетии, приведшие меня в эту богами забытую пещеру. Это с Бао я мог бы поделиться некоторыми соображениями – он почти как живой, и даже иногда может навести на дельную мысль. Но это видение, скорее всего, жестко заскриптовано, и я не получу иных ответов, помимо тех, что сами разработчики вложили в этого безглазого призрака.

– Наставник объяснил молодому монаху, что его ждет на этом пути?

И этот туда же! Все-таки все ксилаи в этом смысле одинаковы. О каком бы намерении ты им не рассказал – обязательно постараются поставить его под сомнение. Это неотъемлемая часть их мировоззрения – всегда проверять, насколько сильно желание прежде, чем начать хоть что-то делать для его реализации. В общем-то, разумный подход. Решайся, подумав. Решившись – не думай. Я и сам постепенно проникся этой философией.

– Я готов ко всему.

Ответ мой безглазому явно не понравился, я это почувствовал. Но эмоции свои он выдал лишь едва заметным движением губ.

– Похвально. Но зачем молодой монах потревожил Бакхо? – повторил он вопрос.

– Я ищу путь в недра Двуглавой горы. И мне нужна помощь – я не знаю, с чего начать обучение стихии Металла. Мой наставник говорил мне, что я все пойму, когда доберусь до места. И что мне помогут духи древних ксилайских героев.

– Бакхо не помогает. Лишь указывает на двери. И следит, чтобы претендент проходил испытания достойно. Только тогда он сможет оставаться на выбранном пути.

– Но кто ты? У тебя необычное имя для ксилая…

– Это не имя. Молодой монах никогда не слышал о бакхо?

– Не доводилось.

– Наставник не рассказывал монаху легенду о кровавом рассвете?

– Её я слышал. Была великая война между Черной змей и Черной черепахой, в ходе которой братья уничтожили друг друга и погубили тысячи своих подданных. А на рассвете после финальной битвы прибыл Суань Ю, Просветленный. Он основал Кси – новую сущность, которая объединила ксилаев и привела их на новый путь.

– Суань Ю вернулся на родину не один. За время своих странствий и духовных поисков он собрал вокруг себя сто восемь учеников. Именно они слили свой разум, души и знания воедино, создав Кси. Тем, кто не рожден ксилаем, сложно понять, что такое Кси. Это часть нас, а мы – часть её. И вместе мы – нечто большее, чем просто народ.

– Я… наслышан об этом.

– Но знает ли монах, что произошло с этими ста восемью учениками Суань Ю и с самим просветленным, когда родилась Кси?

– Мне не доводилось слышать об этом. Они… умерли? Принесли себя в жертву?

– Они передали свою душу Кси, а смерть не властна над ней. Однако, став частью высшей сущности, ученики Суань Ю не могли сохранить собственную личность. Они не умерли. Но и не живут в прежнем понимании этого слова. Они стали бакхо. Теми, кто не помнят ни своих имен, ни своих прежних желаний, но вместе с тем хранят знания обо всем, что происходило с Кси за все эти века. У них сотня обличий, но вместе с тем они безлики. Бакхо – тот фундамент, на котором зиждется Кси.

– Духи предков?