– Вот только напарник у меня не нормальный…

– Не стоит так говорить. Ты его совсем не знаешь. Штефан ведет себя так не всегда и не со всеми. Вопросы воспитания и среды, в которой человек формировался. И хотя я не его алхимик, а твой и Тии, просто Радован наверняка еще спит… Но давай не будем обсуждать Штефана, ладно? Мы действительно делаем общее дело. И интересы команды должны стоять на первом месте.

– Только один вопрос, – Марко поймал взгляд Николы. – Я не мог не спросить, но что произошло между Борзым и Лошадью? Вы же должны были разобраться, если интересы команды на первом месте.

– Мы разбирались, но не нашли никаких причин. Более того, не нашла и комиссия гонок, которая занималась расследованием. Списали на галлюциноген, который мог сформироваться в том мире. Борзого допустили до следующей гонки с условной дисквалификацией. Если хоть раз повторится что-то подобное, то его отстранят от гонок навсегда. Для Штефана это станет ударом.

– Ты в это веришь? В галлюциноген?

– Не совсем. Но мы действительно не нашли ничего. Хватит об этом. Надеюсь, ты позавтракал.

И, не дожидаясь ответа, Никола встал и ловким движением выдернул плед из-под еды и Марко, оставив все на своих местах.

– Тия, что осталось – твое. Не тащить же нам это обратно. Налетай!

Химеру не пришлось долго упрашивать. Маленький вихрь заметался по поляне. И хотя сначала казалось, что движется он хаотично, но поразительная точность в движениях и потрясающая координация превратили это в танец.

Когда Тия закончила, Марко не сразу понял, что стоит с открытым ртом. Раньше он и не подозревал о наличии таких талантов у химеры! А стоило повернуться и посмотреть на Николу, как стало ясно – для алхимика это тоже стало сюрпризом, но он уже придумал, как его использовать.

– Ну-ка, ну-ка, – забормотал Никола и принялся расхаживать по поляне, раскидывая какие-то мелкие бумажки из кармана.

Когда алхимик закончил, то позвал Тию к себе, наклонился и сказал ей серьезно:

– Сейчас ты должна будешь пересечь поляну так, чтобы коснуться всех бумажек. Коснуться можешь только один раз, никаких повторений. При этом выбирай самую оптимальную траекторию. Поняла?

Тия кивнула и тут же припала к земле, завиляв хвостом, словно котенок, который собирается броситься на добычу.

– Ну да, ну да… умиление зрителей – это тоже хорошо, но так гонки не выигрывают. Пошла!

И еще один танец маленького вихря. У Марко голова пошла кругом от этих перемещений. Он не успевал отслеживать прыжки Тии, а та, казалось, решила продемонстрировать все возможные способы собрать бумажки. Она то касалась их лапой и тут же отталкивалась, то приземлялась всеми четырьмя лапами на лежащие рядом бумажки, то поддевала их хвостом и сшибала на лету…

А когда закончила, то, тяжело дыша, подбежала сначала к Марко, а после того, как он ее погладил, к Николе.

– Ловкость, скорость, ум и артистичность. Первые три пригодятся для прохождения трассы, а последнее, чтобы завоевать сердца зрителей. Когда к тебе придут и будут предлагать контракт на изготовление фигурок, закладок, картин и так далее – не спеши подписывать. Раза два можешь смело отказать, обязательно предложат больше.

– Я спрошу у тебя, как лучше сделать, – пробормотал смущенный Марко.

Нет, он, конечно, догадывался, что Тия – молодец. И даже знал это. Но чтобы настолько…

– Не витай в мечтах! – Бумажки, слепленные в ком, ударились в лоб Марко. – У нас впереди половина трассы. И теперь, Тия, ты знаешь, какой тактики придерживаться.

Химера взвизгнула, подпрыгнула с места метра на два, перекувыркнулась и приземлилась на четыре лапы.

Когда они вернулись в лагерь, обед как раз закончился. Повар, который накануне во время вечеринки шумно радовался и обещал накормить-напоить любого, кто пожалует на кухню «хоть в три часа ночи», сегодня не был таким радушным.

«Вы бы еще больше задержались», – буркнул он и выдал Марко и Николе ложки с длинными черенками. Показал в угол, где остывало ведро с супом, и уселся спиной к сокомандникам – чистить капусту.

Супа в ведре осталось совсем немного, на донышке. Все куски мяса из него уже выбрали, пришлось выгребать по очереди гороховую жижу и отскребать от дна куски подгоревшей картошки. Если бы мама узнала, что ее сыну не дали ни тарелки, ни хлеба к обеду и заставили хлебать пустое варево, она бы руками всплеснула от возмущения. Марко успел подумать это, обсасывая ложку после очень быстрого сражения с остатками супа, и улыбнулся. Ему казалось, что это была самая вкусная еда в его жизни. Ну, или почти самая вкусная.