Диана

День начинался скучно и обыденно. Я сидела и смотрела в окно на город, утопавший в солнечных лучах. Заняться было решительно нечем. Настолько нечем, что часовая стрелка, казалось, превратилась в улитку и ползла так медленно, будто желала испытать мое терпение. Миновал полдень. За окнами поднялся шум – наверное, вышел очередной королевский указ. Ну, как королевский? Все знали, что решения во дворце принимает вдовствующая королева. Ее супруг, король Кристар, скончался пять лет назад, и с тех пор нашей страной управляла железная рука королевы Регины. До того, как молодому королю исполнится двадцать один, королева оставалась регентом при сыне. Сейчас Риональду было двадцать, и власть Регины по-прежнему была сильна как никогда.

Я зевнула и поднялась с кресла. Скоро вернется папа, надо приготовить ужин. Обедать не стала – жара не добавляла аппетита, но папа ведь не хрупкая девушка, а взрослый мужчина. Ему захочется есть после долгого дня в карауле.

Папа служил в приграничном дозоре. Либо уходил рано утром и приходил поздно вечером, либо уходил вечером и приходил только утром. Поэтому большую часть времени я была предоставлена самой себе и отчаянно скучала. Книги были перечитаны, незаконченная вышивка лежала на столике в пяльцах, в наших двух комнатушках прибрала еще накануне. Да и бытовые заклинания справлялись с этим за меня, раз уж сама я магией обладала такой слабой, хоть плачь. Будь у меня более сильные зачатки магии, я бы выучилась и могла присоединиться к отцу в его работе. Девушки тоже служили на границе – главное, чтобы магия была сильна. Впрочем, человек, которого я называла отцом, таковым не являлся. Мои родители погибли во время последней войны с горными тварями. Сама я была родом не из Бальвиля, а из соседней Калиции, поэтому и называла отца на привычный манер – с ударением на последний слог, папа.

Во время войны войска Калиции и Бальвиля сражались вместе, моих родителей убили горные твари, а меня из рушащегося дома спас Ней. С тех пор я жила с ним в приграничном городке Альцесе, вела хозяйство, училась – но, увы, не магии.

Скрипнула дверь. Папа? Что-то рано! Я бросила ложку, которой помешивала кипящий суп, и поспешила в коридор – вовремя, чтобы упасть в объятия Нея.

– Здравствуй, Диана, – привычно обнял он меня.

– Здравствуй, папа. – Я вглядывалась в лицо самого дорогого человека, испещренное шрамами от многочисленных битв. Каждый знала наизусть. Большой шрам у правой брови – нападение горных тварей. Маленький у губ – след от игл ядовитого гускуса, который едва не стоил Нею жизни. Шрам на левой щеке – от клинка шпиона, пытавшегося проникнуть через границу. – Что-то случилось? Почему так рано? Ты заболел?

– Нет, я здоров, – улыбнулся он. Улыбка вышла кривоватой – яд гускуса повредил какие-то лицевые мышцы, и теперь отец улыбался только одним уголком рта. – У меня для тебя новости. Мы едем в столицу.

– В столицу? Зачем? – Я никогда не собиралась уезжать из Альцеса. Да, здесь было ужасно скучно, но он давно стал моим домом.

– Чтобы ты стала женой короля.

Ответ отца заставил меня замереть на месте. Женой короля? Он с ума сошел? Кто я, и кто – король?

– Послушай, дочка, – папа усадил меня рядом с собой на узкую софу. – Только что в городе объявили, что на этот раз брак будет не политическим, а по результатам отбора невест. Значит, шанс есть у каждой. И у тебя в том числе.

– Подожди, – сжала его смуглую узловатую ладонь, привыкшую держать меч. – Зачем мне становиться королевой? Я не хочу! Я вообще еще не думаю о браке. И потом, главная во дворце – королева. Не желаю с ней встречаться!

– Диана, все очень непросто, – тихо говорил папа. – Скажи, ты мне доверяешь?

– Конечно. – Что за странные вопросы? – Кому мне доверять, как не тебе?

– Тогда доверься мне и сейчас. Обещаю, никакая королева не будет тебе страшна. Твоя задача – пройти испытания и стать супругой короля. По слухам, он хороший человек, и…

– Это нужно тебе? – перебила я отца.

– Это нужно мне, – кивнул он. – Очень нужно.

– Хорошо. – Я склонила голову. Папа никогда не попросил бы меня о чем-то дурном. Он заботился обо мне, воспитывал как умел.

– Но у меня почти нет магии, – привела последний аргумент.

– Мы сделаем так, чтобы была.

– Это невозможно!

– Нет ничего невозможного, Диана. Сделай так, как я прошу, дочка.

Я не стала ему перечить, но на сердце стало горько. Так горько, что слезы навернулись на глаза.

– Ой, суп выкипит! – подскочила я и убежала на кухню, чтобы отец не увидел подозрительно заблестевшие глаза. Он все равно расскажет, зачем ему этот отбор. А пока… пока мне лучше выполнить его просьбу, хоть я и не желаю становиться королевой. И потом, кто сказал, что я вообще пройду эти испытания? Нет, провалюсь на первом же. Там, наверное, будут дочери знати. Они-то уж точно не позволят себя обойти пусть не простолюдинке, но и не принцессе. А суп и правда выкипел…

Собирались мы недолго, только я вдруг поняла, что навсегда. Точнее, на это рассчитывал отец. Он забирал из дома самое дорогое – верный меч, которым он сражался только в значимых битвах, брошь его матери и медальон. Медальон был самой загадочной вещью в нашем доме. Папа никогда его не носил, никогда не давал мне в руки, как бы я ни просила, а когда уходил, скрывал украшение за мощнейшей магией. Я ни разу не видела, чей портрет скрыт под охранными чарами и хитрым замочком. Подозревала только, что это папина возлюбленная. Когда была маленькой, любила представлять их историю. Может, она погибла, и папа оплакивает ее смерть? Или была обманом выдана замуж за другого? Или… Да сколько их, этих «или». Зато сейчас медальон не остался дома, пусть даже под защитой. Отец впервые за последние годы надел его, спрятал под рубашкой. Как это понимать?

Я тоже собиралась быстро. Папа сказал, что платья, приличные кандидатке в невесты короля, мы закажем в столице, а повседневных нарядов у меня было не так много. Мы, конечно, не бедствовали, но и не ели на золоте, а жили достаточно скромно.

– Ты уже предупредил командование, что уезжаешь? – спрашивала я. – Взял отпуск?

– Я подал в отставку, – отвечал папа, складывая рубашки в дорожный мешок.

– В отставку? Но почему?

– Потому что рассчитываю на твою победу, и одну тебя в столице не оставлю, – отвечал он.