— Правда? — смеётся она. — А ты талантливый.

Когда-то я бы закинул её себе на плечо и понёс наверх, чтобы показать, какой именно я талантливый, но эти дни прошли. Забавно, потому что когда мы были моложе, мне хватало дружбы, но сейчас я не уверен, что когда-нибудь привыкну быть просто другом — не после всего, что мы разделили. Я пытаюсь, правда, но чем ближе мы становимся, тем это тяжелее.

Я включаю в духовку, пока она достаёт продукты из холодильника. Она только второй раз в доме после аварии, но уже чувствует себя комфортно.

Она настраивает таймер, когда ставит жаркое в духовку, после чего мы идём на улицу, чтобы прогуляться с собакой вдоль пляжа.

— Похоже, ей нравится жить с тобой, — говорит Джемма, когда я поднимаю палку, которую Белла-Роуз бросает у моих ног.

— Да, нравится. Это взаимно, я благодарен за компанию.

Джемма не отвечает; вместо этого она тянется за моей рукой, и я приятно удивлён. Дальше по пляжу мы идём молча, но её рука остаётся крепко сжатой в моей. Она отпускает хватку только тогда, когда я наклоняюсь поднять ракушку.

— Для твоей коллекции, — говорю я, передавая ракушку ей.

— Она красивая, спасибо.

Остаток дня мы наслаждаемся солнцем на задней веранде, пока ждём, когда приготовится жаркое. В доме стоит восхитительный запах. Сегодня был идеальный день. Меня беспокоит только то, что он идёт слишком быстро. Скоро ей пора будет уходить, и моё сердце снова покажется пустым.

После ужина поднимается южный ветер, так что мы пересаживаемся в гостиную, где теплее. Кажется, она не спешит уходить.

Я решаю не включать телевизор, предпочитая вместо этого просто поговорить.

Хоть внимание Джеммы полностью сосредоточено на мне, я замечаю, что её взгляд время от времени поднимается на наш портрет над камином. Она ещё не видела свадебный альбом — он пришёл после аварии — и я разрываюсь от мысли, стоит ли ей показать. Не уверен, почему я так боюсь её реакции, но боюсь. Может, я отправлю его с одним из писем.

— У тебя есть фотографии твоей мамы? — вдруг спрашивает Джемма. — Я хотела бы посмотреть, если есть.

Поднявшись, я иду к длинному низкому стеллажу, где Джемма хранила наши альбомы.

Много лет назад я признался ей, что боюсь, что воспоминания о моей маме исчезают, и что из-за этого я чувствую себя виноватым. Как я мог её забыть? Я смутно помнил запах её парфюма, представлял в голове её улыбающееся лицо, но со временем её изображение стало расплывчатым, и я ненавидел это.

Примерно через неделю Джемма подарила мне альбом, заполненный фотографиями моей мамы, которые взяла у моего отца.

Передавая мне альбом, она только сказала: «Если ты когда-нибудь почувствуешь, что твои воспоминания о ней исчезают, просто посмотри на это».

Когда я открыл альбом, на первой же фотографии я увидел свою маму, которая держала меня спустя минуты после моего рождения. На её лице была огромная улыбка, а взгляд выражал любовь. Я тут же закрыл его, когда в горле поднялся ком, и притянул Джемму в крепкие объятия. «Спасибо», — прошептал я, борясь со слезами.

Сейчас мой взгляд перемещается на свадебный альбом, когда я открываю ящик. Он лежит прямо сверху. Я просматривал его так много раз, и каждый раз моё сердце разбивалось чуть больше.

Отодвинув его в сторону, я достаю альбом своей матери и передаю его Джемме.

Первый раз я пролистал его в тот день, когда Джемма мне его подарила. Я закрылся в своей комнате и вытирал слёзы с глаз, листая каждую страницу. Вернулись все счастливые воспоминания, которые перекрыла её смерть.

В ту ночь она мне приснилась. Она пришла ко мне во сне и пригласила меня потанцевать с ней, как и в детстве. Но я больше не был маленьким мальчиком, на этот раз я возвышался над её маленькой фигурой. Не было никакой музыки, но она мычала мелодию, незнакомую мне. Хоть я знал, что это был только сон, в тот момент я почувствовал спокойствие.

— Ого, вы с ней так похожи, — говорит Джемма, открывая альбом на первой странице.

У меня телосложение и линия челюсти отца, но мамины нос, глаза и цвет волос. Я не всегда расстраиваюсь так, как когда смотрел эти фотографии в первый раз; иногда я улыбаюсь и чувствую благодарность за то время, что мы были вместе. Я надеюсь, что это один из таких случаев.

Моё сердце тяжелеет, когда я рассказываю истории, стоящие за каждой фотографией. За время я научился жить со своей потерей, но желание снова быть с мамой никогда не уменьшается.