– Да, он молод, но сердце у него навеки разбито после смерти брата, – сказал Рваный Даин, который сидел рядом с Эмерусом.

– И он отчаялся, – добавил король. – В Адбаре голод чувствуется сильнее, чем у пас, а ведь и здесь, в Фелбарре, у всех постоянно урчит в животе. Мы не продержимся. Ни они, ни мы.

– Месяц хаммер только что закончился, – уныло произнес Рваный Даин и покачал головой. – А алтуриак только что начался. У нас нет припасов…

– Мы выберемся отсюда, – решительно заявил король Эмерус, но Кэтти-бри различила дрожь в его голосе.

Эта дрожь, этот жалобный тон вызвали в воображении прорицательницы картину битвы в заснеженной долине, сражения во время зимней бури, битву дворфов Фелбарра с огромной армией орков и великанов.

Было ли это воспоминание? Или предчувствие?

Кэтти-бри растерялась, сцена исчезла, и волшебнице не удалось вызвать ее снова. Она постаралась подавить раздражение – в конце концов, заклинания ясновидения всегда позволяли видеть лишь половину правды, образы, не привязанные к конкретному времени и пространству. Она упрямо цеплялась за свою магию. И тогда она увидела факел, а сквозь пламя факела разглядела вырубленный в скале зал.

Был ли это снова Фелбарр? Адбар? А может быть, нижние уровни Мифрил Халла?

Итак, перед Кэтти-бри открылась панорама какого-то подземного города. Повсюду бродили дворфы, с мрачными лицами, исхудавшие, шатающиеся от слабости. Это был не Мифрил Халл и не Фелбарр, потому что часть города находилась на поверхности.

«Адбар», – решила женщина.

Она услышала жалобные стоны, доносившиеся из-за дверей, из окоп. Она ощутила гнев, беспомощность, отчаяние, голод.

Голод был сильнее всего.

Жители умирали с голоду. Она видела на городской площади кучи трупов стариков и детей.

Трупы превратились в нечто бесплотное, исчезли, но она ощущала их присутствие.

Она заметила двух истощенных до предела дворфов; они спотыкались, шатались, едва могли идти.

Кэтти-бри откинулась на спинку кресла, и картина исчезла. Она попыталась убедить себя в том, что просто закончилось действие заклинания, но в глубине души понимала – это самообман. Просто она не в состоянии была больше смотреть на это.

Волшебница довольно долго сидела, размышляя об увиденном, пытаясь найти в призрачных картинах какой-то смысл, разделить изображения во времени, отделить воспоминания от предчувствий и образов настоящего.

Она услышала, как открывается дверь, и поняла, что вошел Дзирт.

– Мы должны найти выход отсюда, – произнесла Кэтти-бри прежде, чем он приблизился к ней.

Реджис в смятении и страхе прижался ко дну речки. Он некоторое время ползал в воде, пытаясь найти какой-нибудь камень, за которым можно было бы спрятаться, затем повернул обратно, к тесному туннелю с низким потолком, где копья не могли его достать.

Но почему они напали на него? Это не имело совершенно никакого смысла.

Копье стукнуло о дно реки прямо перед носом у Реджиса, и он поспешно отпрянул.

Что он сделал не так? Почему они атаковали полуодетого хафлинга?

А потом он вспомнил, что он сейчас вовсе не хафлинг – по крайней мере, внешне.

Реджис прикоснулся к берету и снова обрел свой естественный облик. Прежде чем вынырнуть из воды, он закричал, но в результате получились лишь какое-то неразборчивое бормотание и стайка пузырей. Он выпрямился, расплескивая воду, отчаянно замахал руками и завопил: «Подождите! Подождите!»

Однако в этот момент его сильно ударила брошенная кем-то дубина, и Реджис снова упал в реку, практически лишившись сознания. Он почувствовал, что безвольно качается на воде, затем чьи-то сильные пальцы схватили его за правую руку, потянули наверх, грубо и бесцеремонно поставили на берег.

Реджис тяжело рухнул на камни. После удара дубиной по голове он едва соображал, что творится вокруг, все было как в тумане. Когда его рванули, проклятый наконечник копья шевельнулся в ране, и все его маленькое тело содрогнулось от невыносимой боли.

– Подождите… подождите, – умоляюще бормотал он.

Он услышал, что вокруг собираются люди, услышал чьи-то голоса, которые, казалось, доносились откуда-то издалека.

Один голос был громче остальных. Он заставил всех умолкнуть, и вскоре зазвучал второй голос, произносивший нараспев магические слова.

Реджис почувствовал, как целительное заклинание изгоняет боль, ощутил тепло и снова вернулся в мир живых. Ему стало легче дышать, боль утихла, туман в голове рассеялся, и он испытал огромное облегчение. Ему удалось открыть глаза.