Посмотрела на Вика. На лице у него такое искреннее выражение тоски, что чуть, было, не поверила. Ну как он так может! Хотелось закричать, чтобы перестал разыгрывать передо мной горе! Это у меня и горе, и беда, и отчаяние. А у него просто наказ президента и не более того!

– Линда, скажи, ты не обиделась? Ты такая молчаливая, - чувствовал этот гад, что мне плохо.

Через силу улыбнулась, рассматривая золотую карту, которую Вик положил поверх коробки с коммуникатором.

Манаукец стоял около меня уже полностью одетый с сумкой на плече. Наверное, нужно его поцеловать? Но я не смогу себя заставить даже голову поднять. Только молила его про себя: - Уйди уже быстрее!

– Ну, я пошёл, - наконец сказал Вик, резко повернулся, дошёл до двери и, оглянувшись на пороге, посмотрел мне в глаза.

А я рыдала, зажав рот, заглушая всхлипы. Было ужасно больно и обидно. Но не могла оторвать от него взгляд, пока он не скрылся за дверью. Прощай, мой любимый гад. Вот и закончилась моя безумная сказка. Нет веры модифицированным, да и никому веры тоже нет. Лучше жить как мама, одной, но свободной.

А воспитывать полукровок не хочу. Я не понаслышке знаю, что это такое, и как им сложно в жизни. Дети двух миров, которых не принимает ни один из них. Если бы мама в своё время не сглупила, может и жизнь у нас другая была бы.

ГЛАВА 8.

Наревевшись вдоволь, села на кровати и скинула одеяло. Осмотрела номер злобным взглядом и поняла, что мне всё осточертело: постоянные ошибки, неразделённая любовь, самовлюблённые мужики и это извечное невезение. Встала с кровати, на которой предавалась грехопадению с модифицированным и, схватив телефон для связи с ресепшеном, направилась в ванную комнату.

Если этот гад за мной следит, то, наверное, и в туалете тоже. Но, я не я, если не сделаю это! Умывшись, привела себя в нормальный вид. В комнате оделась в то, что так любезно приобрел для меня подлец. Опять поразилась его чувству стиля. Все строгое, но я не выгляжу в платье с длинной юбкой монашкой, как это было в нонарском наряде. Ткань приятного красного цвета с очень лёгким блеском была великолепна и выглядела очень дорого. Воротник стойка, неглубокий вырез, без рукавов. Но покорил меня широкий длинный пояс, который можно завязывать, как пожелаешь. Распаковала коммуникатор, надела на руку. Сил восхищаться новеньким навороченным аппаратом не было, была странная злость на то, что я вынуждена принимать его подарки. Порывшись в чемодане, собрала в сумочку всё самое необходимое. Туфель без каблуков у меня не было, просто я всегда считала, что когда едешь отдыхать, сбегать от мужиков не будешь! И вот как жизнь-то повернулась! Придётся побегать. Самый низкий каблук был у меня восьмисантиметровый. Тяжело вздохнула, но прихватила туфли с собой. Нашла пульт от телевизора, врубила музыку по максимуму и вошла в ванную комнату. Обула туфли, взяла телефон, закинула сумку на плечо и забралась в душевую кабинку, врубив воду в раковине.

Ну что, вспомним детство! Первым был заказ еды, выбирала я долго и много. Потом вызвала врача, они всегда приезжают позже всех. Долго придумывала симптомы, жалуясь на плохое самочувствие. На том конце, как обычно, не поверили. Но после выяснения некоторых нюансов с помощью уточняющих вопросов, на которые я ещё с детства помню как надо отвечать, старая карга-оператор, уточнив, есть ли у меня медицинская страховка, холодно объявила, что бригада вышла!

Я тут умираю от дизентерии, а они просто вышли! Никакого сочувствия к человеку, стоящему на пороге смерти!

Следующие по списку были пожарные.

– Да, вы знаете у меня в номере запах гари. Нет, открытого огня нет, я все осмотрела, а вот запах есть. Наверное, это у соседей что-то горит! Я стучалась! Да, конечно, сильно стучалась! Нет, никто не открыл! Может, они там уже умерли! О, я непременно буду вас ждать!

Положила трубку и задумалась, а стоит ли ещё кого позвать, а то неполный список получился. Как-то в детстве я позвонила по одному номерочку, и что тогда было! Эх, была не была!

– Алё, полиция? Я тут на балконе вижу, как какой-то подозрительный тип модифицированной наружности пристаёт к девушке. Да, она кричит «убивают!». Я так думаю, что это неспроста! О, они идут в наш корпус! Да, у него есть подозрительная сумка. Ой, у девушки сломался каблук! Да, да, скорее спасите её!

Положила трубку и вздохнула. Ну, вроде, всех позвала. Осталось подождать.

Первой заявилась, конечно же, пожарная бригада. Им я открыла дверь как родным, заодно глядя в коридор. Модифицированных не заметила. Странно, я думала, что меня пасут, неужели ещё не прилетели? Но пока потенциальных вредителей не было видно, мы, вместе с бригадой, очень по-деловому выискивали, откуда же мог появиться запах гари, которого нигде не было. Как бы не принюхивались, но запах пропал. Я очень расстроилась, предлагала постучаться, а лучше выломать двери к соседям. Ведь где-то модифицированные прятались. Сейчас полиция прибудет, кого они будут вязать? Непорядок.

Но как бы я ни бегала по коридору хвостиком за бравыми ребятами, меня никто не пытался остановить! Зря я врачей-то подорвала. Пора сбегать, путь открыт! И вот, когда я, уже почти распрощалась с пожарными и хотела, было, сбежать, заметила странную тень около лифтов!

Ага! Началось! Стою, присматриваюсь, на том конце коридора тоже кто-то присматривается и даже осмеливается выйти из-за угла, направляясь ко мне навстречу. Ну, точно, это был модифицированный! Странно, что один. Вроде Вик говорил во множественном числе. Я усмехнулась, глядя на время, отображаемое на экране комма. Скоро, очень скоро!

Лифт звякнул, и на этаж из него высыпались полицейские. Я во все горло крикнула, что это он! Правда, таинственного мужчину повязали сразу и без меня. Потом грозные представители власти, войдя ко мне в номер, стали составлять протокол задержания. Я по памяти описывала девушку, которую якобы нес манаукец на плече. Но модифицированный молчал, только потребовал представителя посольства Манаук вызвать. Ну да, было у него такое право.

И вот сижу я на кровати, испуганно жмусь к старшему оперу, нервно вздрагивая от каждого печального вздоха модифицированного. И тут принесли еду, много еды. Два официанта толкали впереди себя два столика, накрытые до отказа тарелками.