Девушка качала головой, и он пытался вспомнить все новые имена.

Лисичка? Как назвать горячую лисичку?

— Шери? Рене?

Губы ее приоткрылись, глаза просветлели.

— О, Мне нравится последнее. Это кажется знакомым.

— Тогда ты теперь Рене. Хорошо, теперь, когда у нас есть имя, давай завершим путь в твою комнату. Здесь есть даже ванная, так что ты можешь искупаться и смыть с себя запах клетки.

Сама, совсем не прикасаясь к нему — и Виктор уже скучал по ее прикосновениям — Рене пошла вперед и замерла. Он остановился позади, и хотя дверной проем позволил бы ему пройти, предпочел остаться у девушки за спиной. Его руки сами собой легли на ее бедра, гораздо более округлые, чем это казалось под бесформенным платьем.

— Что случилось?

— Она такая большая. И красивая, — прошептала она.

Они забрели куда-то еще? Виктор посмотрел Рене через голову и увидел всю ту же комнату для гостей, которую он украсил, когда его мать и сестра приехали в город и настояли на визите. Декорированная в зеленых и серых тонах, она казалась ему довольно простой, с парой сверкающих кинжалов над кроватью.

— Она твоя, пока не найдешь что-нибудь получше.

Что, учитывая качество предметов в комнате, даже если они простые, может занять некоторое время. Виктор не скупился на украшения. Он часто работал в более чем спартанских условиях и компенсировал это роскошью своего логова.

— Моя? Серьезно?

Она развернулась и улыбнулась ему, ее золотые глаза загорелись, и он даже наклонился вперед, почти чувствуя вкус счастья на ее губах. Но вовремя поймал себя и вместо этого прошел мимо, чтобы открыть дверь.

— А вот и ванная. В шкафу есть мыло и шампунь, свежие полотенца. У меня здесь нет одежды для женщины, но я раздобуду тебе чистую рубашку и брюки, пока кто-нибудь не отвезет тебя за покупками.

Но она, казалось, не обращала внимания на его слова, бродя вокруг, прикасаясь буквально ко всему: к прохладному мрамору туалетного столика, к ручке унитаза, которую она тут же дернула, хихикая, когда вода закружилась в сливе.

— Кричи, если понадоблюсь. — Оставив Рене исследовать ванную и купаться — о нет, он не будет себе этого предоставлять — Виктор перебрался в свою комнату, оставив дверь приоткрытой, чтобы услышать, если она позовет.

Раздевшись, он положил свою грязную одежду в корзину для белья. Его горничные, тоже перевертыши, закрывали глаза на пятна крови или зловоние пороха, исходящее от одежды… еще бы они не молчали, учитывая, сколько он платит.

Голый, он вошел в ванную и открыл холодную воду. Ему нужен был настоящий холод, чтобы ослабить свой неподобающий пыл к Рене, странной девушке, выбравшей его своим защитником.

Это ошеломило его. Она не знала, что он хищник? Он мог бы съесть ее на обед, и еще осталось бы место для десерта.

Мм-м, десерт из сливочной плоти, подслащенный женским нектаром.

Виктор застонал и ударился головой о стену. Неправильно. Так неправильно. Конечно, он уже давно не водил женщину в ресторан, но все же он и его рука ежедневно занимались делами.

Почему, о, почему эта леди-лисичка, которую он знал меньше суток, вдруг сломила его холодный контроль?

Вода была арктически холодная, но это не помешало его члену отреагировать на мысли о том, что она сейчас там, голая, принимает душ. Пальцы сжались вокруг члена, поглаживая в знакомом ритме, который вскоре заставил его бедра двигаться в такт.

Он уже был близок к финалу, когда услышал крик. Не раздумывая, Виктор выскочил из душа и понесся через холл, на ходу схватив пистолет из комода.

Пусть его дом был на сто процентов защищен, пусть ей не могла грозить опасность — он все равно бежал к ней.

Он услышал ее зов и должен был быть рядом.

***

Занавеска в душе отодвинулась с резким шорохом, и Рене повернула голову, чтобы понять, почему. Она разинула рот. Выпучила глаза. И чуть не свалилась на край ванны от удивления.

Рядом с ней стоял абсолютно голый Виктор. Мускулистое тело было загорелым и блестящим от влаги. Ее глаза блуждали по его телу, отмечая ширину плеч, выпуклые грудные мышцы и четко очерченный пресс. Потом она посмотрела ниже, туда, где находился его…

Щеки Рене вспыхнули, она бросила испуганный взгляд на лицо Виктора. Рычать было вовсе не обязательно. Покачивающейся возбужденной плоти было достаточно, чтобы напомнить Рене о манерах. Хватит смотреть! Однако образ остался в ее сознании. Вид этой части тела вызвал в ее теле странную реакцию. Ей стало жарко, естество запульсировало.

— Что случилось? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

— Ничего. — Если не считать, что у нее появилось жгучее желание прикоснуться к нему. Будет ли его кожа гладкой под ее пальцами? Ему жарко или холодно в данный момент?