— Они хоть сказали, зачем сюда явились? — спросил Коннор. — В каких прегрешениях обвинили твоих хозяев? Ты должна сказать мне, я настаиваю.

— Они расспрашивали насчет хозяйской дочки, — ответила Дейнси. — Сначала они подумали, что это я, и двое молодых монахов уже хотели меня схватить. Но старик сказал им, что они ошибаются, да и хозяин с хозяйкой тоже сказали, что я им не дочка.

Коннор подпер рукой подбородок, отчаянно и безуспешно стараясь переварить слова Дейнси. Джилл. Они искали Джилл? Но зачем?

— Потом они стали говорить, что хозяева, наверное, прячут свою дочку, и пошли шарить по всему дому, понаделав беспорядку, — продолжала Дейнси. — А после всех троих увели.

Коннор Билдеборох был человеком находчивым и изобретательным. Друзья и доверенные лица имелись у него повсюду: от дворца и монастыря до «Дома Бэтлброу» — наиболее знаменитого в городе борделя. Он принадлежал едва ли не к самому могущественному и влиятельному роду.

Он понял: настало время прибегнуть к помощи друзей и добыть хоть какие-то ответы.

Если церковь с такой силой ополчилась на семейство Чиличанк из-за Джилл, то он сам тоже может попасть под подозрение. Времена были опасные, и Коннор, проживший все свои тридцать лет среди тех, кто властвовал и повелевал, прекрасно знал, насколько серьезными могут оказаться подобные интриги.

— Ты, Дейнси, оставайся здесь, — сказал он девушке. — Дверь держи на запоре и никому, кроме меня, даже не отвечай, кто бы ни позвал.

— А как же я узнаю, что это вы зовете?

— У нас с тобой будет особое слово, — загадочно произнес Коннор и понял, что завладел вниманием Дейнси.

Лицо ее просветлело и разгладилось, сковородка вернулась на ночной столик, а сама Дейнси плюхнулась на кровать рядом с Коннором.

— Ой, как интересно-то, — с восторгом сказала она. — А что за слово такое?

Коннор ответил почти не раздумывая:

— Это слово — «нубожемой».

Он хитро улыбнулся, увидев, как густо покраснели щеки Дейнси.

— Еще не забыла это слово?

Дейнси захихикала и покраснела еще гуще. Разумеется, она хорошо знала это слово и частенько повторяла его, когда они с Коннором оставались вдвоем в ее комнатке.

Коннор слегка пощекотал ей подбородок, затем поднялся и подошел к двери.

— Ни с кем не говорить, — на прощание велел он. — Если хозяева вернутся…

— Их-то уж я впущу, — вставила Дейнси.

— Разумеется, впустишь, — сухо ответил Коннор. — И скажешь Греди, чтобы разыскал меня. Не забудешь?

Дейнси радостно закивала.

— Нубожемой, — подмигнув ей, произнес Коннор, выходя из комнаты.

Дейнси еще долго сидела на постели и хихикала.

— Ты думаешь, что это игра? — закричал Маркворт, вплотную приблизившись к несчастному Греди Чиличанку.

Глаза старика, налитые кровью, так и сверлили пленника.

Греди приковали к стене за запястья, причем кандалы находились настолько высоко, что молодому человеку приходилось стоять на цыпочках. Здесь, в одном из подвальных помещений Сент-Прешес — тесной и приземистой комнатенке, — было жарко от полыхавшего в очаге огня. Рядом лежали мехи, чтобы раздувать пламя.

— Я терпеть ее не мог, — выдавил пленник, брызгая слюной и обливаясь потом. — Я не просил у родителей сестру!

— Тогда говори, где она? — гремел Маркворт.

— Если бы я знал, то сказал бы, — ответил Греди.

Ему удалось совладать со своим голосом, но не с волнением.

— Вы должны мне поверить!

Отец-настоятель Маркворт повернулся к находившимся вместе с ним в застенке Фрэнсису и Данделиону. Последний был облачен в плащ с капюшоном, что вполне соответствовало мрачной обстановке этого места.

— Ты ему веришь? — спросил у Фрэнсиса Маркворт.

— Кажется, он говорит искренне, — честно ответил брат Фрэнсис.

Он сознавал, что лицемерит, поскольку просто не хотел продолжения допроса — самого жестокого из всех, когда-либо виденных им. Фрэнсис был готов поверить Греди и надеялся, что Маркворт сделает то же самое.

Лицо узника просветлело, и тень улыбки тронула уголки его рта.

— Кажется? — недоверчиво переспросил Маркворт. — Дорогой мой брат Фрэнсис, считаешь ли ты, что в столь важном деле мы можем довольствоваться видимостью правды?

— Конечно же нет, отец-настоятель, — бессильно вздохнув, ответил Фрэнсис.

Маркворт кивнул закутанному в плащ Данделиону.

— Мы должны быть уверены, — сказал он и отошел от пленника.

Вслед за ним отошел и брат Фрэнсис.

Данделион тут же оказался возле Греди и ударил его своим тяжелым кулаком по проступающим под кожей ребрам.