— Брунхельд пострадал в бою, — объяснил рейнджер. — Здесь нет ничего постыдного. Никто из них не сомневается, что ты действительно его не заметил. Но должен сознаться, мои соплеменники, как и я, удивлены, увидев человека с такой темной кожей.

Капитан Альюмет низко поклонился.

— Мы все молимся о том, чтобы Брунхельд остался жив, — произнес принц Мидалис.

— Если ты опасаешься за его жизнь, могу сказать, что он намного крепче, чем ты думаешь, — решительно заявил Андаканавар.

— Он лежит без сознания и даже не будет знать об этом, — сказал брат Хейни.

Настоятель Агронгерр внимательно поглядел на своего молодого собрата.

— А что думаешь ты, брат Делман? — спросил он. — Позволительно ли мне врачевать раны нашего друга Брунхельда с помощью камня души, если он запретил применять магию для лечения своих воинов?

— Я плохо знаю здешние традиции, — уклончиво ответил Делман.

— Если мы не прибегнем к магии, он может скончаться от ран, — возразил Хейни. — А если Брунхельд умрет, наш союз с Альпинадором, который мы выстраивали в последние месяцы, рухнет. Да и Андаканавара за эту дружбу соплеменники не похвалят.

— Вполне справедливо, — согласился настоятель Агронгерр.

— Так вы пойдете к нему с камнем души? — спросил брат Делман.

Старик ответил не сразу. Он сосредоточенно думал, скребя рукой подбородок.

— Нет, — решил он. — Чем бы это ни кончилось, я не стану причинять вред душе Брунхельда ради спасения его тела. Ведь он считает, что камень души забирает у человека душу. Продолжим лечение обычным способом и будем молиться.

Брат Делман не сводил глаз с настоятеля Агронгерра, и тот, чувствуя на себе этот взгляд, обернулся и вопросительно поглядел на молодого монаха.

— Если мы хотим сохранить дружбу с Альпинадором, наши дружеские узы должны строиться на честности и уважении, — сказал ему настоятель. — Я буду искренне горевать, если Брунхельд, столь мудрый и заботящийся о будущем своего народа, не переживет этой ночи. Но еще горше было бы мне, если бы я обесчестил нашу дружбу.

И брат Делман понял — теперь он окончательно уверен, что этот человек должен быть новым отцом-настоятелем церкви Абеля. Он от всего сердца будет поддерживать избрание Агронгерра.

Они провели немало времени у постели Брунхельда, врачуя его раны. Наконец брату Хейни удалось добраться до последнего обломка стрелы, глубоко застрявшего в бедре альпинадорского предводителя. Извлечь обломок без помощи магии было невозможно, но сейчас о ней не могло идти и речи.

Прошел еще час. Похоже, Брунхельду стало лучше. Он даже открыл один глаз и увидел склонившегося над собой Агронгерра.

— Больно? — спросил настоятель, и Брунхельд едва заметно кивнул.

Агронгерр поднес к лицу раненого камень души.

— Добрый Брунхельд, я предлагаю это лишь из искренних дружеских чувств к тебе, — сказал он.

Синие глаза Брунхельда расширились, и в них, как показалось Делману, мелькнул ужас. Альпинадорец шумно и прерывисто задышал и решительно замотал головой, хотя каждое движение явно доставляло ему нестерпимую боль.

— Если ты возражаешь, мы не станем его применять! — пообещал настоятель Агронгерр, пытаясь успокоить Брунхельда. — Только с твоего согласия. Не бойся!

Настоятель знал, что Брунхельд лишь отчасти понимает его, но, кажется, тот немного успокоился.

Вскоре Брунхельд заснул.

Агронгерр велел брату Делману пойти к альпинадорцам и сообщить, что состояние раненого улучшается. Придя туда, он увидел озадаченного и ошеломленного Мидалиса, держащего в руках вымпел герцога Брезерфорда, командующего королевским военно-морским флотом.

— Это действительно тот самый парусник, который мы пытались настичь, когда плыли сюда, — говорил капитан Альюмет. — Урсальский корабль. Судя по всему, совсем недавно вышел из Палмариса.

— Как это могло случиться, брат Делман? — спросил Мидалис.

Монах не знал, что ответить. По дороге сюда он проходил мимо тел убитых поври. Делман не сомневался, что по крайней мере одного из них — рыжебородого — он видел среди взятых в плен туманным осенним утром, когда близ Палмариса закончилась последняя битва с поври.

— Герцог Калас, — произнес Делман, и глаза всех присутствующих обратились к нему.

Монах рассказал о том давнишнем сражении и том, как герцог Калас и его доблестная Бригада Непобедимых вели по городу пленных поври.

— Бегство из палмарисской тюрьмы? — недоверчиво спросил принц Мидалис.