«Праща», — успел понять Белка, прежде чем густая и тёплая тьма поглотила его.

Раньше Мей не знал, что драконье пламя способно открывать порталы. Да что там — он был убеждён, что под ним нельзя выжить, не будучи каким-нибудь огненным демоном или не умея выстраивать защитные сооружения из зеркал, которые так любят Отражения.

Оказалось, что он ошибался: в шквале огня из пасти Ерлиенна было... красиво. Мей понимал, что это звучит безумно, но именно так чувствовал: будто очутился внутри нераскрывшегося жёлто-багряного цветка, по лепесткам которого вились синие и белые прожилки. Его объяли жар и покой, а время точно остановилось; несколько упоительных секунд он был как бы за пределами собственного тела, заворожённый дыханием Эсалтарре, чьё невидимое присутствие ощущалось поблизости, позабыв о мече Бдящего Бога, войне, даже о Кнеше и Даре... Но блаженство до обидного скоро закончилось: портал выплюнул Мея в холод и в самое сердце битвы.

От тяжести меча он чуть не потерял равновесие, а потом обнаружил, что положение и без того довольно неустойчивое: они оказались на каком-то утёсе — небольшом отростке скалы, зависшем прямо над морем. Внизу ревели волны, но ещё громче были крики и треск огня, которые ветер доносил с запада вместе с тошнотворным запахом горящей плоти. Мей посмотрел туда и остолбенел.

Всё-таки они опоздали слишком сильно.

— Да... — протянул Кнеша, созерцая творившееся в портовом городке: трёх каменных драконов, нарезавших круги, точно стая голодных грифов, горящие у берега корабли, залитую кровью и заваленную изрубленными телами гальку... — Выходит, такие путешествия занимают больше времени, чем через обычный портал.

— Выходит, — машинально откликнулся Мей, облизав пересохшие губы. Он пытался определить, где имперские войска и где защитники Армаллиона, но все отличительные знаки и знамёна настолько обгорели, покрылись грязью или пропитались кровью, что жёлтого не осталось, как и серого. Он шагнул в сторону, чтобы скала не перекрывала часть обзора; в городе было несколько очагов схватки, но, кажется, самый ожесточённый бой кипел чуть за его стенами, у высоких железных ворот, ведущих внутрь этой самой скалы и сейчас наглухо закрытых засовом. Значит, это и есть...

— Храм Богини, — Кнеша озвучил его мысль. Мей кивнул, и, запустив пятерню в волосы, вдруг понял, что она дрожит. Этого ещё не хватало... Ему не раз доводилось видеть битвы, случалось и самому попадать в переделки, и трусом он вовсе себя не считал, хотя умелым воякой назвать ни за что бы не решился. Однако привыкнуть к этому было выше его сил — к своему стыду, он ужасно завидовал невозмутимости Кнеши.

— Надо найти, где разместили механизм Доминика, — собравшись с силами, сказал он, и, заведя руку за спину, достал меч. Клинок отозвался приветственным звоном, и Мей, скользнув ладонью по острым граням изумруда в рукояти, ощутил, как к нему возвращается уверенность. — Как ты думаешь...

— Я могу отвести вас туда, — раздался где-то совсем рядом женский голос.

Женщина отделилась от скалы, как тень, буквально в паре шагов. Мей удивился, как никто из них сразу не заметил её, и на всякий случай не стал убирать меч.

— Кто Вы такая? — незнакомка скривила тонкие губы в странной улыбке, и Мей, невольно отметив, что это у неё получается не менее безумно, чем у Кнеши, обратил наконец внимание на её одежду — грязное и потрёпанное, местами порванное, наглухо закрытое одеяние. Белое.

Он вздрогнул и посмотрел ей в глаза. Очень тёмные, почти чёрные — зрачок едва различим; большие и свирепые, как у хищной птицы. Всего только и красивого на худом немолодом лице, что эти глаза.

Ошибиться он не мог — женщина из его видения. Мей порылся в памяти и вспомнил, как назвал её Император.

— Госпожа Сейхтавис?

— Да, — после небольшой заминки она кивнула. — Но лучше зовите меня Змейкой... Вас только что здесь не было, откуда...

Её вполне закономерные расспросы прервал чей-то стон. Жрица ахнула и с неожиданной прытью бросилась назад — ближе к скальной толще, где располагался самый защищённый на утёсе пятачок земли, укрытый в тени и густо поросший мхом. Мей лишь теперь заметил, что там что-то шевелится — точнее, конечно, кто-то. Раненый? Этого ещё не хватало... Он смущённо переглянулся с Кнешей, который явно понимал не больше его, всё-таки спрятал меч и приблизился.

Сейхтавис (или Змейка — мирское имя, которое почему-то предпочитала странная женщина) озабоченно склонилась над застывшим в обмороке хлипким пареньком лет двенадцати-тринадцати. Он был без доспехов, зато с жёлтой нашивкой Лирд'Алля на рукаве; из маленькой, но чрезвычайно опасной раны на виске всё ещё сочилась кровь. Жрица приложила к ней кусок ткани, шепча что-то неразборчивое и поддерживая паренька под затылок бережно, точно сына. Мей был сбит с толку — во-первых, он знал, что жрицы Богини обязаны блюсти безбрачие, а во-вторых — как раненый подросток оказался настолько далеко от своих?

— Череп повреждён? — спросил он, решив не тратить время на выяснение подробностей. — Чем его ранили?

Змейка качнула головой.

— Камнем из пращи. Кажется, кость цела, но задели довольно сильно... Он спас мне жизнь, я не оставлю его вот так, — она беспомощно воззрилась на Мея. — Кто-нибудь из вас может отнести его к кораблям?... Если вы не люди Князя.

У Мея сжалось сердце, но тут поспешил вмешаться Кнеша.

— Госпожа моя, Ваш порыв похвален, но мы вряд ли поможем мальчику, если потащим его вот через это, — он махнул рукой в сторону берега, где лучники продолжали отстреливаться от драконов, а с кораблей к городу спешили последние резервы мечников. — Сами видите, как всё чудесно просматривается, а тут к тому же эти дилетантские огненные шары — не знаю, кто ещё пользуется такими грубыми заклятиями...