Увидев нож в руке Мея, зверь утробно зарычал; до Мея дошло, что кожа от этого рыка покрывается противными мурашками, только когда волк прыгнул — впечатление было примерно как от несущегося прямо на него быка.

Мей оттолкнул от себя девушку — наверное, сильнее, чем собирался, — а больше не воплотил ни одного разумного намерения: в следующую секунду они сцепились с этой необъятной тушей.

Земля навстречу, шерсть, боль, разодранная ткань, зловоние из-за жёлтых клыков... Всё смешалось, но нож он, кажется, не выпустил.

Мей почувствовал, что рёбра не выдерживают тяжести, и тихо захрипел. А потом всё закончилось — так же внезапно, как началось. Алчные челюсти почти сомкнулись на его горле, когда он наугад пырнул ножом куда-то в роскошную пушистую шкуру. Ножик выглядел жалко, и Мей не надеялся на успех, но волк вдруг застыл, и по всему его длинному телу прошлась судорога. Раздался жалобный скулёж — и стало значительно легче. Мей со стоном выбрался из-под зверя... и увидел, что это уже никакой не зверь. Лицом вниз на земле лежал смуглокожий, грязный человек в волчьей шкуре, и его пальцы были скрючены в последнем усилии подобно когтям.

Мей сглотнул, пытаясь отдышаться и прийти в себя, прислушиваясь к стуку сердца; он забыл даже о своих довольно многочисленных, но, слава богам, неглубоких кровоточащих царапинах. Гэрхо рассказывал ему об оборотнях в ряду прочей нечисти, но Мей не думал, что столкнётся сразу с кем-то (с чем-то?) в этом роде. Значит, лезвие было из серебра.

Лес, одинокая девочка с зелёными волосами (а кстати, с чего это он решил, что ей требовалась защита?... Её крик мог означать, например, какой-нибудь обряд, но это только сейчас пришло ему в голову) и мёртвый оборотень. Прекрасное начало, что и говорить.

А если он был не один? А если в этом лесу и что-нибудь пострашнее водится?

— Всё уже хорошо, вот видишь. Я друг, — успокоил он девушку, которая приблизилась — скорее удивлённо, чем испуганно, — и деловито пощупала тело ногой. Человек, естественно, никак не отреагировал.

Замарашка подняла на него глаза — тоже зелёные — и на этот раз взгляд не был затравленным. Просто вопрошающим. И ещё Мей заметил, как прямо она держится — будто несёт на голове что-то тяжёлое. Кем бы она ни была, это осанка леди.

— Друг, — он ткнул себя в грудь и беспомощно спросил: — Ты меня не понимаешь, да?

— Почему?

Это простое слово прозвучало как раскат грома посреди ясного дня. В гортанном, непривычном для слуха сочетании звуков Мей уловил смысл. Он услышал это как слово другого языка, но — понятное ему. И это поразило чуть ли не сильнее, чем схватка с волком.

А что ещё удивительнее — он и сам, судя по всему, говорит на этом языке.

— Понимаешь? — он не стал скрывать радость. — Меня зовут Мей. Я странник. Издалека.

— Хорошо, — растерянно протянула она и осмотрела его с ног до головы — довольно-таки бесцеремонно. — Я Ниэре. У тебя кровь, Мей-странник. Раны надо обработать.

Мей тихо шипел, пока странная девушка промывала его кровавые борозды в ключе, бегущем из-под корней, и перевязывала их. Она делала всё спокойно и с расстановкой, хотя и не очень умело. «Какая же она всё-таки худая», — думал Мей почти растроганно, глядя на её торчащие лопатки и острые коленки, покрытые золотистым загаром. В своём родном мире он посчитал бы её южанкой. Если бы не цвет волос, конечно. Брови и ресницы тоже были словно из травинок.

— Откуда ты взялся-то? — грубовато спросило хрупкое создание, и иллюзии Мея мгновенно рассеялись. Он прокашлялся.

— Как бы тебе объяснить... Я...

— Ты ведь не можешь жить в лесу. Хотя... — она прищурилась. — Конечно, можешь. Откуда мне знать — вдруг ты ещё хуже этого? — пренебрежительный кивок в сторону трупа в шкуре.

— Куда уж хуже, — попытался отшутиться Мей, натягивая рубаху.

— Может быть, ты ирташи.

— Кто-кто?...

— Разве не слышал? Ирташи днём принимают человеческий облик, а по ночам ловят женщин и делают их своими жёнами. Потом, когда женщина рожает, они заживо съедают её мозг и сердце, а ребёнка забирают себе, — невозмутимо пояснила Ниэре. Мей хотел было расхохотаться, но осёкся. Как знать — здесь это может быть совсем не суеверием...

— Я же помог тебе. Я тебе не враг, — заверил он и протянул руку, чтобы коснуться её, но она отшатнулась. На тонком мускулистом предплечье мелькнула сложная вязь татуировок.

— Почему я должна тебе верить? Кто ты и откуда? Рассказывай.

Мей вздохнул. Интересно, если он скажет правду, она посчитает его сумасшедшим или для неё это в порядке вещей?

— Может, сначала ты?

— Рассказывай, — с властным напором повторила она. Мей примирительно поднял руки.

— Хорошо-хорошо... Видишь перстень? — она всмотрелась и настороженно кивнула. — Он... волшебный. Он помогает мне путешествовать... очень быстро и на очень далёкие расстояния.