Он не прервал их супружеские отношения. Он слишком себялюбив, чтобы прервать их окончательно. И кроме того, ему нужен наследник. Хотя что касается наследника, он не возражал бы, если бы она подарила ему полдюжины дочерей и ни одного сына. Джеймс хотел ребенка – чтобы признать его своим, чтобы он был рядом, чтобы дать ему свое имя. Чтобы любить его.

Если только он способен любить. Он не уверен, что это так.

Поэтому он продолжал супружеские отношения. Но он больше не ласкал жену. Он брал ее каждую ночь; все происходило быстро, в установленном порядке – если не считать нескольких дней каждый месяц, когда она сообщала ему, глядя на него вызывающе и победоносно, что сегодня она не может. Ей теперь доставляло удовольствие обстоятельно сообщать ему, что он не преуспел в своих стараниях обрюхатить ее.

Или так ему казалось.

Порой он пытался быть с ней добрым.

– Вчера за обедом миссис Херд сказала мне, – обратился он как-то утром к Мэдлин, когда она, как он знал, собиралась съездить в город, – что у модистки есть новые зимние шляпы очень смелого фасона. Почему бы вам не купить себе что-нибудь?

– Для чего? – спросила она, глядя ему прямо в глаза и поднимая подбородок с уже знакомым выражением. Это были доспехи, в которых она с ним сражалась. – Или я недостаточно модно одета, на вкус лорда Бэкворта?

– Я подумал, что вам, вероятно, хочется чего-то нового и красивого, – пояснил он, – мы ведь живем так далеко от Лондона.

– Разве я жаловалась когда-либо?

– Нет, но мне показалось, что вам, возможно, не хватает какого-то центра, где собирается модная публика. Не угодно ли вам поехать со мной в Хэрроугейт на одну-две недели?

– Чтобы пользоваться водами и променадом в общественных залах? – сказала она. – Полагаю, что нет, Джеймс. Нам пришлось бы выносить общество друг друга целыми днями.

– Об этом я не подумал, – чопорно проговорил он. – Это было бы воистину наказанием, не так ли?

– Так, – ответила она.

– Ну что же! – Он встал из-за стола и швырнул салфетку туда, где стояла его пустая чашка. – Если вы передумаете относительно шляпок, Мэдлин, пусть мне пришлют счет.

– Благодарю, – ответила она, – но вы щедро снабдили меня такой суммой, что мне хватит денег до следующей четверти года.

Он вышел из комнаты злой и уязвленный.

– Письмо, что вы получили сегодня утром, было от Доминика? – осведомился он в другой раз.

– Да, – подтвердила она. Он уже подумал было, что наказание его ограничится этим единственным словом, но она добавила спустя некоторое время:

– И от Эллен. Они написали вместе.

– Они вполне благополучны? И дети тоже?

– Да, все благополучны. – Снова молчание. – У деток прорезались зубки. Чарльз в особенности мучился. Домми брал его на руки и ходил с ним по ночам. Кажется, никто больше не мог успокоить малыша.

Для нее то была длинная речь. То есть если учесть, что речь эта обращена к нему. Когда они оказывались в обществе, она еще была в состоянии весело болтать.

– Оливия перенесла это легче? – поинтересовался он.

– Судя по словам Эллен, она настолько разумна, что засыпает, когда ее лихорадит.

– Вы скучаете по вашим родственникам, Мэдлин? – неожиданно спросил он.

Она аккуратно передвинула горку гороха с одного края тарелки к другому.

– Я замужняя дама, живущая в доме своего мужа. Выйдя замуж, я рассталась со своей семьей. Так заведено в этом мире.

– Жаль, что мы живем так далеко от них, – посетовал он. – Хэмпшир и Уилтшир расположены не так далеко друг от друга. Ваши братья могут навещать друг друга сравнительно легко.

– Домми с Эллен собираются на Рождество в Эмберли, – сообщила она. – А также Дженнифер Симпсон.

– Вот как? – Он смотрел, как она, опустив глаза, перемещает горку горошин на прежнее место. – Мы приглашены на свадьбу Джин Кэмерон и Ховарда Кортни в Эбботсфорд как раз перед Рождеством. Не хотите ли поехать туда?

Она мельком глянула на него.

– Чтобы вы могли бросить прощальный взгляд на вашу старую любовь прежде, чем она станет женой другого? – осведомилась Мэдлин.

Нетерпеливым жестом он велел лакею убрать тарелки.

– Мне показалось, что вам, возможно, захочется провести Рождество с матерью и братьями, – сказал он. – Но конечно, неплохо будет снова повидаться с Джин. Она всегда так доброжелательна.

– Да, – согласилась Мэдлин, – и собой недурна.

– Недурна.

Наступило молчание, как это часто случалось, когда они сидели за трапезой в одиночестве.

– Так вы хотите поехать? – наконец резко спросил он.

– Нет, – ответила она.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Почему же нет?