Капитан тяжело вздохнул, помассировал затылок, потом пригладил свой седеющий чубчик.

– Да не знаю я, Серега, чего хочу. Только жалко мне и свою сестру, и тебя. Боюсь, с такой жизнью в тюрьме кончишь, и даже я тебе ничем не помогу. Пьешь, баб без разбору дерешь, мужикам морды бьешь…

– В рифму у тебя получается, дядя Федя.

– Чего?

– Ну, говоришь, как стихи сочиняешь. А морды в прошлое воскресенье на танцах я бил за дело, между прочим. И те, кому бил, на другой день еще и бутылку мне поставили.

– Все, – сказал милиционер и встал со стула. – Все, Сергей. Не получается у нас с тобой разговора. Плохой из меня воспитатель. Не могу подсказать, куда тебе силу девать надо.

Поднялся и Бильбао:

– Да не переживай, дядя Федя. Насчет Верки – спасибо за предупреждение, умней буду. А так – все у меня нормально. Маму никогда на свете не обижу, слово даю. Вот сейчас она в больнице лежит, так спроси, какие я ей передачи ношу и какие лекарства достаю.

– Все, – повторил капитан. – Хотя нет, еще один вопрос, Сергей. Может, самый серьезный. Дошли до меня слухи, что пушкой обзавелся, стрелять начал?

Бильбао не спешил с ответом, и капитан продолжил:

– Ты, знаю, врать не умеешь, так что и сейчас не старайся это сделать. Скажи как на духу.

Бильбао поднял глаза на дядю:

– У меня есть самопал, под малокалиберные патроны. Сам сделал. По мишеням с Сироткой бахал. Но и ты же когда-то сам рассказывал, что тоже в детстве такой имел, забыл разве?

– В детстве, – поднял палец капитан. – А когда повзрослел, в туалете его утопил. Лет пятнадцать мне тогда стукнуло. Бывают такие игрушки: детям можно с ними возиться, а старшим – опасно. Так вот, советую, если ты уже не дите… Понял, да?

Бильбао промолчал.

– У пистолета, Сергей, одна особенность есть, ты уж мне поверь. Порой подумать еще не успеешь, а он уже стреляет. Первым стреляет, понимаешь? А кто стреляет первым, да еще точно, тот всегда виноват, по-нашему. Тут я если и захочу, то не смогу тебе помочь.

– Я вторым всегда буду стрелять, дядя Федя. Слово даю.

Бильбао лежал на животе, а Настя выводила пальцем на его загорелой спине понятные одной ей фигуры. Палец чуть дрожал – так она устала.

– И все же ты негодяй, Бильбао, – сказала она вовсе без зла и поцеловала его в плечо, в то место, где от недавнего метания, остервенения от сладостной муки остался след ее острых коготков.

– В чем дело? – спросил он, не повернув головы.

– Я все поняла. Я поняла, почему за тобой бабы табунами ходят. Ты влюбляешь их в себя. А так нельзя. Это нечестно.

– Я что тебе, стихи читал или цветы дарил? – Он продолжал лежать не шевелясь.

– Нет. Но ты пообещал – и пришел. Ты и обнимаешь, и целуешь по-особому, так больше никто не может. Ты очень хороший негодяй. Искренний негодяй. Я хотела бы сегодня быть с тобой долго-долго, но обманывать не буду. Уже полчаса ходит возле забора твой меньший брат. Он тебя не зарежет из-за ревности?

Бильбао рывком вскочил, сел на кровати:

– Сиротка? Он, кстати, на год старше.

– Никогда бы не подумала. И честно признаюсь, не хотела бы, чтобы он пришел ко мне в гости. – Настя на миг прижалась щекой к его плечу. – Даже если ты попросишь. Но ты не попросишь, ведь так?

– Сиротка пришел за мной, – сказал Бильбао.

– Он знал, что ты у меня? – удивилась Настя.

– А чего мне скрывать.

– Тогда ведь, у тебя в доме, у нас с ним ничего не было. Он упал рядом и сразу заснул. И я была просто счастлива от этого.

– Я и не сомневался, что так оно и произойдет, – ухмыльнулся Бильбао. – Только потому и обратился к тебе с просьбой.

– И еще спрашиваешь, почему я назвала тебя негодяем! – Настя стукнула его кулачком в грудь. – А он тут уже полчаса ходит. Знаешь, зачем я это говорю?

– Знаю. Значит, время у него терпит и может еще полчаса подождать, так?

Настя тихо засмеялась:

– Какой же ты хороший негодяй!

Сиротка даже одевался точно так, как Бильбао. Сейчас на нем были тельняшка с закатанными по локоть рукавами и темные джинсы, подпоясанные широким офицерским ремнем.

– Она тебе, наверное, что-то рассказывала о том, как мы с ней?.. – Сиротка попробовал на ходу заглянуть в глаза Бильбао.

– Нет, у нас были другие темы для разговоров.

– Ясно, конечно. Но у нас так все классно получилось – ты представить себе не можешь! – говорил Сиротка все же не слишком уверенно и косился при этом на сводного брата с подозрением.

– Ну и славно. И чтобы сообщить об этом, ты торчал битый час у дома Насти?

– Не, Бильбао. Тебя отец Жорика обыскался. Ты помнишь Жорика Кобылкина? Он со мной учился, сейчас в армии служит.