Вокруг беззвучно сновал обслуживающий персонал – преимущественно мужчины в белых куртках; можно было подумать, они, подобно мисс Хеггис, обладали чудесной способностью исчезать, а потом возникать ниоткуда. Меня приветствовали поклонами и щелканьем каблуков, мой багаж сам собой исчез в нужном направлении, пальто неслышно и почти неощутимо соскользнуло с плеч, и меня с почетом проводили через светлый, затейливо отделанный вестибюль к ярко сверкающим лифтам; здесь я всегда впадала в то мечтательное состояние, когда явь неотличима от сна. Кивая знакомым и обмениваясь любезностями с молодым портье, которому было доверено донести до комнаты мой кейс, я постепенно отдалялась от внешнего мира. Спроси кто-нибудь, на каком языке мы болтали с этим пареньком в белой куртке, я бы затруднилась ответить.

Моя спальня выходила окнами на городок, притулившийся у подножия горы. Долину окружали склоны лунного цвета. Отведенные мне апартаменты оказались вполне просторными – в отелях такие номера называют «мини-люкс». Антикварная мебель, две лоджии, широченная кровать, ванна и отдельная душевая кабина.

Меня ждали цветы, шоколад, свежие газеты и маленькая бутылка шампанского. У всех, кто связан с «Бизнесом», постепенно обостряется восприятие тех привилегий и благ, которые составляют прерогативу конкретного уровня, и обслуживание в Шато-д'Экс служило наиболее точным индикатором положения каждого сотрудника в служебной иерархии.

Мне обеспечили прием, соответствующий стандартам Второго уровня. Взять хотя бы шампанское: оно имелось в наличии, но только лишь маленькая бутылочка; ну, в конце концов, я была одна, а гостей спаивать перед ужином совершенно ни к чему. Шампанское, между прочим, оказалось марочным, а это огромный плюс. Зазвонил телефон: управляющий засвидетельствовал свое почтение и извинился, что не смог встретить меня лично. Я заверила, что ничуть не обиделась и всем довольна.

Отцепив от костюма цветок, подарок Дулсунг, я поставила его в стакан на ночном столике. Там он сразу стал каким-то маленьким, одиноким, даже жалким. Вдруг горничная его выбросит? Я опять прикрепила его к лацкану, но и здесь он выглядел неуместно, поэтому пришлось засунуть его в единственный внутренний карман, обмотав для верности проволочный стебелек вокруг застежки.

В главном зале ресторана ужин подали ровно в восемь; за столами собралось человек сто, не меньше. С теми, кто был мне наиболее интересен, я успела поболтать за едой или чуть позже. В этом замке можно, как правило, узнать все новости «Бизнеса». Меня в основном спрашивали, что происходит в Тулане. Вопросы показали, что слухи практически достоверны, а степень осведомленности коллег в целом соответствует их уровню в корпорации.

Вы ведь ездили в Фенуа-Уа? (Нет.) Тулан – это запасной вариант, на тот случай, если Фенуа-Уа в последний момент от нас уплывет? (Трудно сказать.) Будете президентом Фенуа-Уа? (Это вряд ли). Сделка-то состоялась или нет? (Понятия не имею.) Слушай, это правда, что принц тебе предлагал руку и сердце? (Да.) Выйдешь за него? (Нет.) Меня засыпали вопросами, но зато и я получила возможность выведать то, что требовалось мне самой, потому что собеседники, в свою очередь, волей-неволей сообщали известные им факты из самых разных сфер и делились предположениями. Когда ужин подошел к концу, я, видимо, знала о «Бизнесе» больше, чем любой сотрудник любого уровня, пусть лишь в пределах одного вечера.

Мадам Чассо, у которой на территории комплекса был отдельный дом, тоже присутствовала на ужине, а потом задержалась, чтобы пообщаться. Единственная из руководства Первого уровня. Она вела себя абсолютно доброжелательно; мы обменялись парой фраз в гостиной, за рюмкой брэнди. Ей предстояла поездка домой, в окрестности Люцерны.

– Адриан говорит, завтра у вас с ним назначена встреча, Катрин.

– Совершенно верно. Хочу с ним побеседовать, – улыбнулась я. – Похоже, он очень горд своим новым приобретением. Триста пятьдесят пятая модель, если не ошибаюсь. Похоже, замечательная штука.

Тонкие губы мадам Чассо растянулись в улыбке:

– Цвет не вполне подходящий – красный, но так ему захотелось.

– «Феррари» – этим все сказано. Думаю, для Адриана это почти необходимость.

– Вы собираетесь вместе пообедать?

– Да, в ресторане у перевала Гримзель. Он сам его выбрал.

В ее взгляде засквозила неуверенность:

– С ним ничего не случится?

– Конечно нет, – ответила я. О чем это она? Ее глаза неотрывно смотрели на рюмку с брэнди. Неужели ей стукнуло в голову, что у меня могут быть какие-то виды на его трусливую задницу?

– Благодарю вас. Он мне очень... Он для меня очень много значит.

– Само собой разумеется, я все понимаю. Постараюсь, чтобы он вернулся в целости и сохранности.-Я беззаботно посмеялась. – А что вас тревожит? Ведь он, кажется, опытный водитель? Я собиралась напроситься к нему в «феррари».

– О да, он прекрасный водитель, насколько я могу судить.

– Вот и хорошо. – Я подняла рюмку. – За прекрасных водителей.

– Присоединяюсь.

Мне приснился огромный дом в горах. С неба струился свет луны и свет звезд, но небосвод выглядел как-то необычно – помню, во сне у меня мелькнула мысль, будто я в Новой Зеландии. Дом стоял среди зубчатых и острых ледяных глыб, зажатых двумя горными хребтами. Меня совершенно не удивило, что дом построен на леднике; более того, он куда-то плыл по ледяной реке вместе со всем горным пейзажем. На каждом ухабе он оглашался звоном бесчисленных хрустальных подвесок; зеркала искривлялись, по потолку и стенам бежали трещины, из которых сыпалась белая пыль.

Слуги в белых комбинезонах кидались заделывать трещины, громыхали стремянками, шлепали мастерками свежий раствор, от которого вниз падали жирные белые капли. От них не было спасенья. Мы раскрыли зонты и пустились в путь через огромные гулкие залы. Мраморные статуи оказались живыми: просто они слишком долго стояли под алебастровым дождем.

Под нами сквозь ветвящиеся лабиринты ледяных тоннелей тащились стада яков: улыбчивые круглолицые погонщики благодарили нас за суп и ночлег, который они получали в шатрах, усеявших ледяные просторы.