Шрифт:
– Дрянь! Ты еще над этим смеешься! – закричала Дейэль. Голос ее вдруг сорвался на октаву ниже, так он никогда не звучал, и вряд причиной этому был только гнев. Скорее всего, произошел выброс мужских гормонов. – Не смей смеяться! – Дейэль подскочила к ней и замахнулась, собираясь ударить.
Бэр перехватила ее запястье.
– Дейэль! – сказала она подруге, которая, рыдая, билась у нее в руках. – Ты ведешь себя просто смешно! Я всегда трахалась с другими, и ты трахалась с другими, когда несла весь этот вздор про “узловую точку судьбы” и “поворотный момент биографии”. Мы ведь не были влюбленными недорослями и не соблюдали какой-либо моногамный культ или что-то в этом роде. Что такого, черт возьми, что я сунула пальцы в твою подругу? Она ушла. Ее здесь больше нет. А я здесь, и ты здесь, и этот чертов ребенок все еще у тебя в животе, а твой – в моем. Что изменилось?
– Тварь, тварь! – зарыдала Дейэль и вдруг обмякла. Бэр едва успела ее поддержать, обессилевшую, беспомощно всхлипывающую.
– Дейэль, давай не будем говорить глупостей? Мы же не клялись друг другу в верности, правда? Это было просто… как дружеское рукопожатие.
– Рукопожатие?! – вскинулась Дейэль. – И это ты называешь рукопожатием?…
– Ну, перестань, перестань. В этом не было ничего такого… зазорного, понимаешь? – Бэр сосредоточилась, вдохновенно пытаясь отыскать довод, способный убедить подругу.
– Понимаешь, это было просто проявление гостеприимства, участия… В конце концов, она была наша гостья и могла просто обидеться! Я понимаю, что сейчас не лучшее время для таких разговоров, в тебе бушуют гормоны и прочее, но согласись, это же безумие…
– К черту! Сгинь с моих глаз! Оставь меня в покое и убирайся к черту!
– Дейэль, – произнесла Бэр, опускаясь перед ней на колени. – Ты слышишь, мне очень, очень жаль. Мне стыдно. Мне бесконечно жаль. Я еще никогда в жизни не извинялась за траханье на стороне и не собиралась этого делать, но вот я перед тобой на коленях и прошу прощения. Сделанного не воротишь, но я же не знала, что это может произвести на тебя такое впечатление, клянусь. И потом, ты знаешь, она первая меня поцеловала. Я бы никогда не пошла на такое. Я не собираюсь никого обвинять, но ведь я сказала “нет”, однозначно сказала ей “нет”. Это была не моя идея, и не моя ошибка. Прости…
Но ничего не вышло. Дейэль больше с ней не разговаривала. Она не хотела, чтобы ее перенесли в постель. Она не хотела, чтобы к ней прикасались, чтобы ее кормили чем-нибудь вкусненьким или развлекали нехитрыми, на месте придуманными сказками. Бэр молча сидела перед панелью управления мониторов, а Дейэль всхлипывала на полу.
Потом Бэр нашла дрона, записавшего все происшедшее и разнесла его вдребезги.
IX
“Серая Зона” что-то сделал с его глазами. Это случилось во сне, в самую первую ночь, когда он оказался на борту корабля. Утром Генара разбудило щебетание птиц и отдаленный гул водопада. Одна из стен каюты за утро превратилась в большое окно, оно выходило на окаймленное лесом предгорье, оттуда тянуло слабым смолистым запахом хвойных деревьев. Им овладело странное чувство: словно он вспомнил о чем-то смутном, полуреальном, какойто давний сон или старую легенду. Но едва он попытался сосредоточиться на этом ощущении, оно немедленно ускользнуло. Перед глазами на мгновение возникла какая-то дымка. И только тут он вспомнил, как накануне корабль спрашивал у него разрешения имплантировать нанотехнику во время сна. Веки чуть подрагивали, глаза слезились. Как только он вытер глаза, все вернулось в нормальное состояние.
“Корабль!” – позвал он.
Да? – ответила каюта.
“Что это? Имплантаты?”
Да. Модифицированный нейродетектор, вмонтированный в твой череп. Понадобится еще денекдругой, чтобы он отстоялся и стал работать, как следует. Пришлось кое-что подлатать в твоих системах. Ты что, недавно ударился головой?
“Да. Выпал из пролетки”.
И как с глазами?
“Иногда немного жжет. А вот теперь все в порядке”.
Сегодня проведем симуляцию с архивами “Сновидца”. Годится?
“Замечательно. И когда намечено с ним свидание?”
Рассчитываю передать тебя в течение трех дней.
“Превосходно. Как война?”
Идет себе потихоньку. А что?
“Да просто интересно, – ответил Генар-Хафун. – Уже произошли какие-нибудь генеральные сражения? Может, еще какие-то туристические корабли захвачены в заложники?”
Я же не служба новостей, Генар-Хафун. – Тон корабля сделался официальным. – У вас же имеется терминал. И думаю, вы им пользуетесь.
– Да, спасибо, – пробормотал Генар, слезая с кровати. Еще никогда он не встречал такого несговорчивого корабля. Хорошо хоть, о завтраке “Живодер” не забыл позаботиться.
В одиночестве восседая в главной столовой корабля, он просматривал новости Культуры на экранеголограмме, проецируемой терминалом. В ответ на захват судна с туристами-заложниками Культура не предприняла никакого военного шага. Упорно ходили слухи о предстоящей мобилизации. Война, похоже, грозила стать затяжной – или это был краткий период затишья перед бурей? Сразу после новостей пошел документальный учебный сериал, в котором демонстрировалось, как снискать расположение задир при случайной и вполне гражданской встрече. И вот тогда он внезапно вспомнил тот сон, который улетучился в момент пробуждения.
Х
Бэр проснулась, обнаружив, что подруга стоит над ней, занеся над головой сомкнутые руки. В руках Дейэль сжимала нож из снаряжения для подводного плавания. Ее глаза были налиты слезами. С ножа капала кровь. Боль набросилась на Бэр, как тигр, прыгнувший из кустов на беспечного оленя. Бэр захотелось закрыть глаза и потерять сознание. Но в итоге проснулась. Эта боль, которую она сейчас испытывала, являлась, по сути, осознанием разрушения тела. Жизнь выходила из нее. И это было страшнее жесточайшей боли. Бэр пыталась сообразить, что делает Дейэль.