– А я цитирую книгу «Первые люди на Луне». Он ее недавно написал.

– Или очень давно… с моей точки зрения.

Принцесса положила маленькую тонкую ладошку на руку ротмистра.

– Ты ешь, – сказал тот. – Черт знает, сколько нам еще придется наслаждаться прелестями мирной жизни. Вы москвичка, Кора?

– Нет, я найденыш, – сказала Кора. – Я из приюта. Но моя бабушка живет под Вологдой.

– Что-то они сегодня не торопятся угощать нас скудным завтраком, – сказал Журба, сидевший напротив Коры. Но стол был широким и потому разделял, а не объединял сидевших по разные стороны.

– А на рассвете три вертолета прилетели, – сказал инженер. Он был ухожен, побрит, пострижен, казалось даже, что от него пахнет одеколоном. Покревский перехватил взгляд Коры и сказал:

– Он на особом положении. Как консультант по летательным машинам. А вы думаете, что аппараты тяжелее воздуха в самом деле завоюют воздушное пространство?

Кора поглядела на него в растерянности, потому что непонятно было, шутит ли он. Ведь он здесь живет уже несколько дней. Но взгляд ротмистра был чист и честен.

– Да, – сказала Кора. – И мы научимся летать между звезд, как учил ваш любимый Герберт Уэллс.

– Чепуха, – сказал Покревский.

Принцесса стала теребить его, заговорила, и ротмистр склонился к ней, будто стараясь выделить в щебете какой-то смысл. Лицо у него было белым, шрам – темно-красным, неровным, глаза очень светлыми и оттого дикими. Прядь волос все падала на узкий высокий лоб, и ротмистр нервно откидывал ее.

Сонно вползла в комнату запоздавшая Нинеля.

Медсестра словно поджидала ее в дверях – метнула миску и чашку сразу, как только женщина села на свой стул.

– Поосторожнее, – сказала Нинеля. – Я этого не люблю.

Нет, она куда больше похожа на разведчицу, чем на самоубийцу от любви.

– Ой, Корочка, если бы ты знала, что было! – зашуршала она на ухо Коре.

– Что еще?

– Я от тебя ночью шла, а он меня подстерег. Ужас какой-то… какой мужик, я ни минуточки ночью не спала, меня еще никто так не… не радовал!

– Ты о ком?

– Ну, ты же знаешь! Полковник Рай-Райи. Наш с тобой полковник.

– Ну уж не наш.

– С него бетон, оказывается, до полуночи сбивали. Он рассказал. Чуть живой остался – налицо попытка превращения руководящего военного специалиста в статую.

Нинеля заразительно расхохоталась. И смех ее был таков, что все за столом обернулись.

А Нинеля попробовала кружку с чаем и крикнула медсестре, которая торчала в дверях:

– Этого еще не хватало! Холодным чаем будете поить. Сама пей эту бурду.

А так как медсестра не двинулась с места, то Нинеля смахнула со стола кружку. Кружка разбилась о бетонный пол, и большая темная лужа чая образовалась сзади стульев.

Все замерли. Оробели. Все-таки каждый чувствовал себя бесправным пленником.

Медсестра подошла к Нинеле и остановилась. Потом стала поднимать руку, намереваясь, видно, ударить ее, и Нинеля, понимая, что переборщила, стала клониться, уходя от удара, – и все это происходило как в замедленном кино.

– Ну-ну, – благодушно произнес полковник Рай-Райи, входя в столовую и прекращая назревавший конфликт. – Нинеля, сколько раз я тебе говорил, не спеши с выводами. Как говорится, близость – это еще не повод для знакомства.

И полковник рассмеялся, как бы приглашая всех остальных присоединиться к его веселью.

Затем прошел за свое место в торце стола и сказал:

– С сегодняшнего дня будем тренироваться по возвращению на исходные позиции. Хватит, нагостились, покушали нашего хлебушка.

Никто не понял полковника. Он пояснил:

– Великий эксперимент, который проводила моя держава, подходит к концу. Следовательно, мы благодарим иностранных участников эксперимента и готовим их к возвращению домой.

– Как так домой! – неожиданно вскинулся капитан Покревский. – Я бежал оттуда, предпочтя смерть. Да, смерть. А вы хотите вернуть меня! Человек может покончить с собой единожды, у человека бывает только одна смерть. А я уже мертв.

– Этот вопрос находится в стадии обсуждения, – сказал полковник. – Сегодня произойдет совещание на самом высоком уровне. Вами занимаются, и ваша судьба небезразлична. Но вы, друзья, тоже должны понять: у нас свои проблемы, и мы вам не няньки. Каждый сам зарабатывает себе на хлеб.

Допив чай, полковник вышел строевым шагом. Нинеля кинулась было за ним, подняв головку вверх в надежде, что ее погладят или потреплют по загривку. Не вышло. И хоть полковник вызывал у Коры омерзение, ей было приятно, что Нинеля унижена. Это создание было хуже полковника, потому что тот имел какие-то убеждения, а Нинеля – только преданность, притом она готова была ею торговать, как картошкой.