– Точно, – подтвердил отец. – Сынок, холод был жуткий. Старая менгрелка приняла роды и обтерла тебя ледяной водой. Поэтому у тебя ревматизм.

Ревматизм действительно присутствовал, что доказывало правдивость родительских объяснений. И долгое время Боря этими объяснениями удовлетворялся, веря в исходное 28-е декабря. Поступив в техникум, он захотел отметить с однокурсниками свой день рождения. Сокурсники отказались – впереди Новый год. Осилить двойную финансовую нагрузку в течение одной недели никто не мог.

– Жаль, что я не родился 31-го декабря, – огорченно сказал Боря матери. – Тогда можно совместить два праздника.

– Совмещай, – сказала мама. – Ты родился именно в ночь на 31-е декабря. – Видимо, она забыла, что говорила лет семь назад.

Боря ошеломленно уставился на мать.

– Но ты же говорила… – пробормотал он.

– Сынок, – сказал отец. – Шла война. Над штабом то и дело появлялись немецкие «Хенкели», выли сирены и взрывались бомбы. Кто тогда думал о датах? Мы с мамой думали только о том, чтобы бы ты остался в живых. А записал я тебя, когда нашел время съездить в городской ЗАГС.

Боря принял на веру новую версию своего рождения и пригласил сокурсников отметить его пятнадцатилетие 31-го декабря. И вскоре пожалел об этом.

Родители уехали на сутки в профилакторий, бабушку забрал к себе дядя Сема, папин брат, и комната осталась в полном распоряжении Бориса. Такая удача не часто выпадала подростку в послевоенной Одессе, где семьи, владеющие двумя комнатами, считались невероятными богачами.

Имея целую жилплощадь, Боря решил отметить свой день рождения с шиком. На всю стипендию он купил вино, конфеты, торт для девочек и папиросы «Казбек» – на большее его Фантазии не хватило.

Друзья собрались к девяти часам. До десяти провожали старый год, затем погасили люстру, и под свет уличных фонарей, проникающих в комнату, танцевали и целовались. В двенадцать встретили Новый 1958-ой год, спели песенку «Пять минут», вышли на улицу, пошумели, вернулись в квартиру и снова пили и пели. Короче, веселились от души. Вся коммунальная квартира тоже веселилась, и поведение друзей Бориса нетрезвых соседей не раздражало.

К часам пяти утра все от веселья устали и начали расходиться. И тут, уже в дверях, вдруг кто-то сказал:

– Черт! А ведь у нас здесь именинник!..

Гости вернулись к столу, наскоро разлили оставшееся вино, провозгласили тост: – Поздравляем! Будь здоров, расти большой! – выпили и исчезли. Уже окончательно.

Боря осмотрелся. Подарков, на которые он рассчитывал, нигде не обнаружил. Зато на столе лежала гора тарелок с остатками торта, стояла куча грязных стаканов с окурками, а на паркетном полу валялись пустые бутылки. Из одной остатки красного вина вылились на паркет. И все это он должен убрать до возвращения родителей. Именинник выхватил из кармана фигу, открыл окно, ткнул фигу вслед удаляющимся приятелям:

– Вот вам! Не будет вам больше моего рождения!..

Известную трехпальцевую фигуру он привык пользовать с раннего детства.

Сага о фиге

Двор, окруженный забором, оплетенным колючей проволокой. По двору бродят какие-то люди и утята. Боря этих утят знает, однажды пытался утопить одного из них в колодце. Не получилось, оказалось, что утята не тонут. И людей знает, они называются матросами. В небе планирует коршун, заинтересованный утятами, беспечно болтающимися по двору. С лиц людей не сходят радостные улыбки. Позже Боря узнал, что это происходит на территории штаба Береговой обороны Черноморского флота, где служат его родители. А матросы улыбаются, потому что месяц назад кончилась война.

Солнце стоит в зените. От солнца Борю спасает белая панамка, сшитая из чехла матросской бескозырки. Ему два с половиной года. Он сидит на руках какой-то тетеньки. Рядом стоит его мама, она о чем-то с этой тетенькой беседует. Тетенька и мама время от времени смеются.

Во дворе появляется мужчина. Матросы вытягиваются в струнку, отдавая ему честь.

– Пойдем, поприветствуем начальство, – говорит женщина Боре. В её голосе слышится ирония.

Женщина подносит Борю к мужчине.

– Покажи-ка ему дулю, – требует она.

Что такое «дуля», Боря уже знает. Он пытается сложить фигуру. Пальцы слушаются его плохо. Женщина помогает ему. Созданную конструкцию он протягивает к лицу мужчины. Женщина хохочет. Мужчина без возмущения принимает ситуацию и тихо просит:

– Маша, перестань, неудобно, вокруг матросы.

– Он, когда слесарил, тоже всего стеснялся, – говорит женщина маме и снова поворачивается к мужчине. – Петя, скажи, ты тогда думал, что будешь спать с настоящей генеральшей? – И опять хохочет.

Мужчина вынуждено улыбается.