– Завещание вашего деда… – снова забубнил шеф национальной безопасности, но Идрис заметил, как двоюродный дед бросил на него испытующий взгляд.

– А вы что думаете, шейх Малик? – обратился к нему Идрис.

В душе Идриса теплилась надежда, что его кандидатуре есть альтернатива. Хотя он прекрасно знал, сколько сил приложил дед, чтобы Далмайя превратилась в процветающее королевство. Семейство аль-Осман многочисленное, но, если не отыщется подходящий кандидат, Идрис не сможет подвести деда.

Малик аль-Осман прямо взглянул на Идриса и произнес:

– Если Файяз умрет, не произведя на свет наследника, то по закону ты становишься следующим королем. Но существует ребенок…

Идрис удивленно моргнул. Он видел Майю пару месяцев назад, и она не упоминала, что беременна. Кроме того, Файяз обязательно бы поделился с ним такой новостью.

– Ребенок? – непонимающе переспросил он. Все сидящие за столом тоже выглядели озадаченными. – Какой ребенок?

Саския лежала на диване, любуясь изумительным видом. Яркая синева неба ласкала глаз, сливаясь с блестящей на солнце водной гладью бассейна, за которым простиралось спокойное лазурное море, насколько хватает глаз. Еще один прекрасный день в раю. Если она заставит себя подняться с безумно удобного дивана и потратить десять секунд, чтобы пройти под палящим солнцем до бассейна, она сможет поплавать. Только в воде Саския не ощущала неуклюжести, вызванной ее интересным положением и могла свободно двигаться.

Она погладила свой округлившийся живот. До появления на свет наследного принца или принцессы Далмайи остается всего шесть недель. Саскии не на что пожаловаться. Ей созданы все условия: шикарная вилла на берегу моря, целительный воздух, занятия йогой для беременных, правильное питание, личная акушерка, регулярные визиты врача, тем не менее беременность – самое некомфортное состояние, в котором ей когда-либо приходилось пребывать.

«Прекрати ныть», – строго приказала она себе, встав с дивана и направляясь к застекленной двери, ведущей к бассейну. Она в полной безопасности, за ней отличный уход, и, что важнее всего, – младшему брату Джеку здесь тоже хорошо. Как только малыш или малышка появится на свет и обретет любящих родителей, они с Джеком вернутся к своей обычной жизни. Только теперь она сможет обеспечить Джеку настоящее детство, и ей не нужно будет бороться за существование.

Саския медленно шла к двери. Ей было трудно удерживать равновесие, мешал огромный живот. И еще ее раздражала собственная неуклюжесть, когда она могла нечаянно смести животом тарелку со стола. Саския прогнала плохие мысли. Сейчас она поплавает, а потом займется эссе, работу над которым постоянно откладывала. Конечно, благодаря Майе и Файязу у нее теперь будут средства на продолжение учебы в университете, но если ей удастся заочно закончить первый курс, она сможет вложить больше денег в приобретение жилья и в образование и воспитание Джека.

Саския открыла дверь, и ее обдала горячая волна раскаленного воздуха. Она насколько могла быстро преодолела небольшое расстояние до спуска в воду и быстро окунулась в прохладную свежесть воды.

– Извини меня, мой маленький, – пробормотала Саския, снова положив руку на живот. – Ты очень славный, но мы оба немножко устали. Знаю, что тебе не терпится появиться на свет и познакомиться с родителями. Да и они тебя заждались.

Это было еще мягко сказано. Файяз и Майя очень серьезно отнеслись к будущим родительским обязанностям. Они записали свои голоса и просили Саскию ежедневно включать запись, чтобы ребенок привык к их голосам и узнавал их. Майя регулярно навещала Саскию. – Теперь уже недолго осталось, – продолжила Саския. – Твоя мамочка присоединится к нам на будущей неделе и останется здесь до твоего рождения. Здорово, правда?

Конечно, ее нынешнее пребывание на роскошной вилле отличается от старого доброго времени, когда они с Майей были подружками-студентками. Тем не менее она будет рада провести последние недели беременности в обществе Майи. Файяз и Майя держали информацию о том, что Саския вынашивает их ребенка, в секрете. Саския больше семи месяцев жила на вилле, отрезанная от внешнего мира. Роскошное заключение, но все же напоминающее тюремное. Однако Саския пошла на это осознанно, подписав соглашение о суррогатном материнстве.

Саския погрузилась в воду и медленно поплыла, чувствуя, как вода приятно холодит кожу. Затем перевернулась на спину и дрейфовала, закрыв глаза. Хотя она с нетерпением ждала начала новой жизни, кое-чего из ее добровольного заточения ей будет недоставать. Например, этого бассейна, и синего неба, и яркого солнца. В Лондоне погода почти всегда серая и промозглая, а солнце редкий гость.

Она не знала, как долго нежилась в воде, но неожиданно у нее возникло ощущение, что она здесь не одна. Саския открыла глаза и встала на дно. Кто-то стоял у нее за спиной. Она медленно обернулась и зажмурилась, не поверив своим глазам.

– Идрис?

Этого не может быть. Майя сказала, что он во Франции, и поклялась, что Идрис никогда не узнает имени суррогатной матери. Никто в окружении Майи и Файяза, кроме членов семьи, не должен был знать, что наследника престола выносила суррогатная мать. Но Идрис ее семья. Он кузен ее мужа.

Саския пристально рассматривала стоящего у бортика бассейна высокого мужчину. Он совсем не изменился за прошедшие семь лет. Хотя нет, Идрис возмужал и повзрослел, утратив тот юношеский пыл, который когда-то привлек к нему Саскию. Он выглядел усталым и расстроенным. У рта залегли жесткие складки, а эбеновые глаза выглядели безжизненными на смуглом лице.