– Вот же хитрюга! – возмутилась моя полненькая подруга и старательно заработала пятками, но мы уже и сами неслись к дэу-шке кто первый.

Детский сад находился от дома на расстоянии в две автобусные остановки. Не очень удобно, но зато сад был хороший, новый, с танцевальным кружком и дежурной группой, и детям нравился. Передав малышей с рук на руки воспитательнице, я помчалась назад к машине, прыгая по снегу и льдистому насту, как горная коза по санной трассе. Вот тебе и первое декабря - зима! Слава богу, Наташка, как настоящая проштрафившаяся подруга, не бросила меня в беде, а вызвалась подвести к работе. Работала она парикмахером в известном в городе салоне красоты «Бомонд», в самом центре, неподалеку от моего нового офиса, и мы обе надеялись не опоздать.

– Поднажми, Машка!

Едва я добежала до машины и впрыгнула внутрь, как Наташка нажала на педаль газа и сорвалась с места.

– Феечка, ты, конечно, шумахер, - вжалась я затылком в сидение, - но если мы куда-нибудь врежемся, и я не попаду на работу, я тебя прикончу! Ты же вчера больше моего выпила!

– Так я и закусывала больше твоего. Не дрейфь, Малина, у меня есть опыт, а у шанса - семь минут. Домчим! – уверенно вцепилась в руль подруга.
– Лучше пристегнись и губы накрась, а то выглядишь, как монашка после ночи тантрического секса.

– Что, так же развратно и дико? – Нет, ну а что? Не просто же так мне снятся сны странного содержания?

Я удивленно и не без надежды на чудо сунула мордочку в зеркало заднего вида.

Лицо как лицо. Ну, ресницы не успела накрасить и вьющиеся волосы уложить утюжком. Пришлось скрутить их - густые и длинные - в непослушный пучок на затылке, а сверху нахлобучить шапку. А так очень даже обычно. Пуховичок, платьице (так себе) и дешевенькие сапожки на каблуках. Среднестатистический работник районного офисного планктона с такой зарплатой, что сумму лучше никому не озвучивать, чтобы люди из жалости не обрыдались. Не звезда. Хм, и даже близко не около.

А ведь когда-то я считалась симпатичной девчонкой. Мальчишки стайками бегали. Но разве могла я смотреть на кого-то, когда у меня был Кирилл.

Ужас! Я ахнула. Достав из сумочки помаду, в панике мазнула по губам, похлопала себя ладошками по бледным щекам, и пригладила пальцем брови. И чем я только думала, когда спала как сурок до последнего?! Мне же сегодня кастинг на профпригодность проходить, где внешность не последнее дело!

– Вот-вот! – подлила масла в огонь Наташка. – Так же разочарованно и уныло!

Ну и ладно! Чем расстраиваться, дуть губы и обижаться по пустякам, пока мы едем, лучше расскажу немного о себе. Хотя рассказывать-то особо и нечего, но раз уж вы заглянули в мою историю, думаю, мне следует представиться.

Итак, зовут меня Маша Малинкина и живу я в обычном спальном районе крупного областного центра в заурядной маленькой двушке. Мне двадцать четыре года, у меня нет мужа, уже нет работы, но зато есть двое чудесных детей пяти лет. Двойняшки Лешка и Дашка. И знаете, такие у меня карапузы хорошие, вот всем на зависть, что никого мне больше не нужно. Хватит, обожглась. Да так, что до сих пор полыхает. Точнее, чувств-то давно нет, один пепел, а вот жизненный урок остался.

Маленькая двухкомнатная квартира досталась мне в наследство от родителей, и еще шесть лет назад жили мы в ней всей семьей – я, мама и папа. Хорошо жили, дружно, а потом папа умер – сердечный приступ. Утром был человек, а вечером не стало, и остались мы с мамой вдвоем, как две былинки. Я тогда как раз училась на втором курсе университета и собралась было перевестись на заочный, чтобы помочь маме с работой, но оказалось что помогать нужно мне.

Я помню растерянное лицо мамы и по-житейски спокойное бабули – она у нас по жизни командир, дед ее до сих пор слушается.

– Мам, поверить не могу. А люди-то что скажут? – и вопрос этот своей маме задала не я. – Ведь восемнадцать лет только. Обожглась и считай вся жизнь наперекосяк. Эх, был бы жив Петя, он бы этого Кирилла заставил жениться!

– Я не хочу!

– Цыць, Маруська! – а это уже бабушка. И снова к маме: – Тебе не все одно, что скажут?! Иные люди, как худые собаки: не придумают, так сбрешут! Маруся наша первая, что ли? Ты в каком веке живешь, Люська? В двадцать первом! Здесь каждый сидит за своим забором. Почешут языками и забудут. А Машка, если сейчас уговоришь ее, тебе после не простит! Видишь, как рогом уперлась: рожать буду. Да и не сирота она у нас. Мы с дедом поможем. Девчонка она ладная, все равно одна не останется. Твоя бабка нас после войны шестерых подняла без кормильца. И ничего, все людьми выросли. А тут одно дитё – вырастим, Люсь! Дед вон уже слезу довольную пустил – внучка-то единственная и любимая.

Но детей оказалось двое – настоящий сюрприз. Я помню, как боялась выйти из кабинета УЗИ и признаться маме. Все топталась у порога. А когда вышла, мама только охнула и руками рот прикрыла: что тут поделаешь? А бабуля выдала: ну так не шестеро же, Люська! Не реви, поднимем! Это в Машке наша кровь взыграла. Я ведь тоже из двойни.

В общем, на заочный я все-таки перевелась и институт закончила. Кое-как, но диплом инженера получила. Четыре года прожила в деревне, наведываясь в город на сессии да праздники, а год назад и вовсе вернулась с детьми. Ну, не в деревне же их растить? А тут и мама вышла замуж за Николая Ивановича и переехала к нему в соседний спальный район. У бабушки, конечно, хорошо, но детям общение нужно – сад, кружки, школа. Лешка у меня настоящий мужичок – дай волю, он бы с дедом в его стареньком жигуленке и жил вместе с удочками, а Дашка - маленькая барышня. Ей танцы подавай и подружек с куклами.