Сегодня счастливчиком была я. Мэтр картинно меня оглядел и молвил:

— Грудь большая, задницы нет совсем, значит о равновесии можно и не мечтать. Ноги слабые, спина и часа с коромыслом не выдержит. Ты безнадежна.

Выражения о моих размерах меня обидели, я гордилась своим неполным третьим и попой, приседания в свое время превратили ее в конфетку. Страшно подумать, какая фигуристая должны быть баба, чтобы его удовлетворить. Невзирая на колкие слова, я обрадовалась, что не подхожу для его элитных учеников, которые сейчас тренировались особняком. Но моя радость быстро схлынула, стоило мне услышать следующие слова.

— Но раз боги умудрились из глины вылепить человека, то и я сделаю из тебя нормальную бабу.

Надо ли сказать, что быть бабой мне совершенно не хотелось? Но кто бы меня спрашивал…

— Чего стоишь, глаза вылупила? А ну марш к этим хорькам болезным! — махнул рукой в сторону счастливчиков.

Мне не хотелось бросать братьев. Каким-то образом они стали моей зоной комфорта. Собравшись с духом, я направилась к ребятам. Все будет хорошо, я уже не в садике, и отпор смогу дать. Стоит только сделать умиротворенную моську, ну не люблю я людей. Если честно, я либо долго к ним притираюсь, входя в новую компанию, либо сразу понимаю что вот, это они. По какому-то случаю, это оказываются безбашенные люди, немного отбитые на всю голову, неординарные личности. Да, я полная их противоположность, но с ними было веселее, комфортнее.

После этой, по истине мучительной, тренировки я поплелась к себе, у меня было только одно желание, залечь в ванну и валяться там, пока плохо не станет. Изнуряющая тренировка могла плохо отразиться на моем здоровье. Я не могла сейчас сказать поднялась ли температура, но сильный жар я испытывала. Рион поймал меня уже у самой комнаты.

— Я хочу поговорить, — произнес он.

— Ри… сейчас не самое лучшее время…

— Ты хочешь понять был ли это сон или нет?!

Эти слова заставили меня поколебаться, но Виссарион всем своим видом внушал уверенность, что он все равно настоит на своем. Поэтому тяжко вздохнув и побурчав в его сторону, я предложила гостю подождать меня в гостиной, и ушла приводить себя в порядок. С сожалением посмотрев на ванну, я забралась под теплые струи душа и попыталась как можно быстрее помыться. Какой бы неописуемой красавицей вы не были, после такой тренировки никто не благоухает ароматом альпийских лугов.

Я надела теплый халат, быстро промокнула волосы полотенцем, накинула его на плечи, не хотелось ходить в сыром халате.

Гость, услышав мои шаги, сразу решил брать быка за рога.

— Позволь мне посмотреть твою память.

Я ненадолго зависла.

— Это необходимо? — уточнила я

— Это единственный способ, — кивнул Рион. — Не беспокойся, больно не будет, — заверил блондин.

Боль меня совершенно не волновала, а вот влезть мне в голову… Да в трусы залезть будет не так интимно, как в мозг! О, господи, о трусах явно не стоит думать, неудовлетворенное тело сразу откликнулось на пронесшиеся жаркие мысли хозяйки.

— Ладно, давай покончим с этим поскорее.

Легкой поступью он направился ко мне. Я замерла, передо мной сейчас был хищник, с легким прищуром смотрящий на меня своими хитрыми глазами, от такого хотелось держаться подальше или быть на его стороне. Отчего-то, глядя на него сейчас, я подумала, что ему ничего не стоит забрать чужую жизнь. Я смотрела в его глаза и боялась отвести взгляд.

Вот он подошел ко мне и замер, вглядываясь в мои глаза, он был слишком близко, мое внимание полностью сконцентрировалось на его глазах, которые уже не пугали, а завораживали.

Сейчас, стоя перед ним, я чётко осознала, что он был прекрасен. Сильный, мужественный, его хищная натура манила меня, словно глупого мотылька летящего в ласкающие языки костра.

Виссарион сделал шаг, сокращая дистанцию между нами, заставляя мое сердце биться сильнее. Замер, положив одну руку мне на затылок, а второй подняв моё лицо за подбородок. От его прикосновений я перестала дышать, позабыв о том, почему он здесь и зачем. Мне казалось ещё немного и он поцелует меня, но Виссарион отчего-то медлил, выжидал. Глядя пристально мне в глаза.

И мой мир сузился до бездонный, тёмно-синих глаз блондина. Стремительно менявших свой цвет до непроглядной тьмы. В глубине которой вспыхивали оранжевые искры. Последнее, что я успела подумать — не бывает таких глаз…

А затем вперед мысленным взором появилось первое воспоминание. Вот я стою, по-прежнему находясь в руках Виссариона, и, одновременно, перед взором ненавязчиво скользят сцены из детства.

Вот Сью и Эль защищают меня в садике, вот я иду с ними в первый класс, последний звонок, первая моя ночь, проведенная с парнем.

Картинки двигались неспешно, и одновременно быстро, словно кто-то решил перемотать мои воспоминания, ища более интересные сцены.

Жаркие сцены с участием Женьки, моей первой любови, я силой воли заставила "промотать".

Учеба, учеба, побег, попадание, тюрьма, Целестин… Вот я стою и смотрю в образовавшуюся в двери щель…

На этот раз сила воли мне не помогла, когда я попыталась вырваться, Рион только крепче сжал мой подбородок. Это он не даёт мне пойти дальше!

Сейчас я снова переживала тот неловкий, до скрежета зубов стеснительный момент. Вплоть до встречи с Целестином.