Шрифт:
– Ты знаешь, что я его два раза сажал на скамью подсудимых?
– Да. Но при этом просил прокурора не вертеть ему на полную катушку.
– И судей просил, потому как советская власть виновна в том, что он стал вором в законе: отца расстреляли, мать спилась, он уму-разуму учился в детприемнике.
– Романыч, поменяй имя на Дон Кихота. Ты что, дитя? Не понимаешь, что высшая благодать у нас – схарчить своего?
– Понимаю. Объясни: что входит в функцию «внештатного консультанта»?
– Ничего не входит! Ни-че-го! А Строилов – сука, чей-то сыночек или племянничек! Но поскольку мозгом дела – так или иначе – будешь ты, он получит внеочередное звание и тему для диссертации! А тебя потом разберут на парткоме. И вклеят связь с уголовным элементом! Не понятно, что ль?
– Где Мишанину бумажку нашли?
– В мусоросбросе.
– Больше ничего?
– Нет.
– Почерк его жены взяли?
Подполковник вздохнул:
– Нет, конечно… Чего не подсказал?
– Только сейчас допер… Может, она какие телефоны для него записывала…
– И еще: стоило тебе влезть в дело, как на город повесили два убийства: Ястреб и Людка. Думаешь, приятно? Звонки, запросы, вызовы…
– Объясни мне еще раз мои права – в новом качестве.
– Давать идеи, когда потребует Строилов.
– И все?
– И все.
– Правом контроля за реализацией своих идей я не обладаю?
– Ты ничем не обладаешь. Никакими правами… Операцию ведет Строилов.
– Передай ему от меня привет… А я уж лучше вернусь к себе в библиотеку… Приобщусь к динамиту знаний… Жаль, что Мишаню погубили… Он ведь на Хрена вышел, через Людку вышел… Их поэтому и убрали… Ребенку ясно… Ты завтра из Цветмета ответ получишь, придержи у себя на час, дашь взглянуть, ладно?
Подполковник покачал головой:
– Нет, Романыч. Я по горло с тобой нахлебался. Не проси, не ставь меня в сложное положение, шкуру снимут.
– А когда ты у Розки дох, – вздохнул Костенко, – с меня шкуру не снимали? Она ведь «малину» держала, и санкции тебе никто не давал, чтоб ее трахать! Я это на себя взял?! Или нет? А когда ты выступал на бегах, пьяный в лоскуты, я на себя это ЧП взял?! Или, может, кто другой?!
Костенко поднялся и вышел из кабинета, яростно захлопнув за собою дверь.
…В квартирке, где ютились «афганцы», Костенко спросил, кто здесь старший по званию; им оказался Игорь, капитан, инвалид второй группы, двадцать восемь лет. Принимал со сдержанной солдатской доброжелательностью, открыто.
– Я хочу представиться, – сказал Костенко, протянув свою пенсионную книжку. – Из Афганистана меня выслали через пять дней после введения наших войск…
– Были советником в Царандое? [1]
– Да.
– Почему выслали?
1
Министерство внутренних дел Афганистана.
– Потому что не хотел консультировать нацизм… Амин – нацист: «Революцию в белых перчатках не делают». Любимая его фраза, цитировал Сталина, как «Отче наш»… Несчастного Тараки задушил, семью его вырезал, интеллигенцию и духовенство посадил в тюрьмы, расстрелы проводил из пулеметов, без суда и следствия… Когда наши высадились, когда открыли ворота тюрем и освободили узников, я считал, что, освободив тех, кого еще можно было спасти, наши ребята должны сразу же вернуться домой… А когда я понял, что это – надолго, с прицелом на Персидский залив, я отправил злой рапорт, сослался на здоровье и был отозван, так сказать… Открыл вам все, чтобы не было недомолвок… Согласны говорить по делу? Или что-то в моем поведении вам кажется неправильным?
– И да, и нет, товарищ Костенко… Но то, что консультировать фашизм – грех, в этом я согласен… Нас там натаскивали на ненависть, киплинги конца двадцатого века, но мы честно смотрели в глаза смерти.
– Все смотрели в глаза смерти, Игорь… по батюшке-то как?
– Можно без батюшки, возраст позволяет… Что у вас к нам за дело, товарищ Костенко?
– Вы фильмы с участием Зои Федоровой видели?
– Это которую убили? Нет, не видел.
– Можно устроить у вас просмотр?
– Какой просмотр?! – Игорь горько усмехнулся. – Откуда деньги на видео? Где зал с креслами для инвалидов? «Наши мальчики выполнили свой интернациональный долг!» Государственная болтовня и никакой реальной помощи! Нам знаете кто помогает? Вьетнамские ветераны США! А «комсомольцы-добровольцы» только раскачиваются… А Язов и вовсе молчит, будто не было Афганистана…
– Хорошо, а если я устрою просмотр?
– Где?
– На киностудии… С хорошим залом…
– Цель?
– Какая цель? – задумчиво переспросил Костенко. – Как вы думаете, что нам сейчас более всего вредит?
– Всеобщее равнодушие.
– И хамство… А еще?
– Бюрократия.
– Точно. А еще?
– Саботаж перестройки…
– Верно. Кто руководит саботажем?
– Правые силы… Аппарат… Бюрократия, которая ненавидит Горбачева…
– Государственная мафия – вот наш бич, Игорь…