Утро встретило меня звоном колоколов, возвещающим о начале нового дня. Я поднялся с кровати, распахнул ставни и облокотился на подоконник. Как же приятно было втянуть носом утренний свежий воздух, но хватит расслабляться — приключения ждут! Покинув таверну, я даже не стал заказывать себе завтрак. Слишком это дорогое удовольствие, а золотишком я еще не разжился. Лишь только схватил палочку с барной стойки, на которую насаживаются хлебные шарики в качестве закуски. Сам же достал из инвентаря кусок жареного мяса и насадил на палочку, чтобы выглядело более эстетично. Так, откусывая маленькие кусочки, я направился к магистрату.

Величественный и таинственный готический стиль, в котором был построен магистрат, отлично вписывался в антураж средневековья. Он соединил в себе суровость камня, легкость стекла и яркость витражных красок. Устремленные ввысь остроконечные башни, невесомые полуарки, строгие вертикальные колонны и заостренные к верху оконные проемы придавали зданию магистрата неописуемый восторг. Я толкнул массивную дубовую дверь с головой льва и сделал шаг внутрь.

Как оказалось свободно бродить по магистрату не мог никто. Вместо этого каждый игрок попадал в отдельную комнату с управляющим персоналом, так пояснила система. За дубовым столом в «моей комнате» сидела уродливая гоблинша с волосатой бородавкой на крючковатом носу.

— Добрый день! — поздоровался я.

— Фи, как некультурно с вашей стороны молодой человек желать гоблину доброго дня, — фыркнула гоблинша с именем Тиль' Ка, а система игры развеяла мое недоумение.

Репутация с НПС Тиль' Ка понижена на 10 очков.

Культура расы гоблинов отличается от культуры человека. Что человеку хорошо, то гоблину плохо и наоборот.

— Эммм… — замялся я, — омерзительного вам дня. Можете не прощать меня, день и ночь были тяжелые, — попытался выкрутиться я.

Репутация с НПС Тиль' Ка повышена на 10 очков.

— То-то же! Желаете воспользоваться услугами банка или записаться на прием к магистру? Только учите, запись на ближайший месяц уже расписана.

Ох ты ж! Я даже слегка опешил. Вроде игроков я практически не видел, а запись в магистрат уже расписана.

— Вообще-то я хотел узнать нужно ли мне разрешение на занятие археологией в городских катакомбах? Я искатель и хочу исследовать здешнее подземелье. Если нужно, то записывайте на прием.

— Разрешение нужно, но ради такой мелочи можно и не записываться на прием. Его я могу выдать вам сама.

— Отлично! Вы просто сама мерзость, — поблагодарил я гоблиншу по их обычаям, от чего та залилась легким румянцем, который довольно отвратно выглядел на зеленой коже.

Получив нужную бумагу, я покинул магистрат и направился к торговым лавкам. Опыт из реальной жизни ясно твердил мне, что для занятия археологией требуется не только кирка и лопата, но и еще много мелких инструментов. Нужная лавка носила гордое название «Тысяча и одна мелочь», в ней-то, после недолгих разговоров с торгашом я приобрел за десять серебряников набор археолога:

Долото — 1шт.

Молоточек — 1шт.

Кисточки — 3шт.

Резаки для отчистки — 3шт.

Вот теперь можно было отправляться в тюрьму, а из нее в подземелье города.

У самой тюрьмы дорогу мне перегородил один из стражей.

— Чего тебе здесь надо? Пришел сдаться с повинной?

— Вообще-то нет! У меня есть разрешение на исследование подземелья города, — я достал соответствующую бумагу и протянул ее стражу.

— Хм… Ладно, искатель, следуй за мной. Но смотри, вздумаешь учинить побег какому-нибудь преступнику, мигом отправишься в соседнюю камеру.

— Да и в мыслях не было, — я примирительно поднял руки и направился вслед за стражником.

Стражник, он же тюремщик повёл меня по ярусам тюрьмы. Оказалось это место уходило под землю аж на четыре яруса, и чем ниже мы спускались, тем опаснее там содержались преступники. Всевозможные расы, полу люди, полу звери. Один раз на глаза мне попался человек со здоровенной клешней краба вместо руки. А на четвертом, самом нижнем, были самые опасные. Демоны, нежить и даже духи. Конечно, все это было скорее для антуража, но зрелище завораживало.

Проходя мимо одной камеры, я задержался всего на несколько мгновений и чуть не умер. В клетке, закованная в цепях, с завязанными глазами и кляпом во рту, была женщина. Её кожа была бледна, словно снег, руки покрывали струпицы и язвы, а от нее самой тянуло могильным холодом и силой. Её сила манила и лишила воли…

Сам не зная как, но я сделал шаг в её сторону, затем еще один и еще, а затем мне легла на плече рука стража.

— Не стоит приближаться к её камере, — услышал я голос тюремщика. Он звучал словно из-под воды.