– Простите хозяйка, ночь. Только мелочь на приманку лезла, столько времени потерял, пока хорошую жертву поймал...

Живая вода! У этой жертвы шея была с мою ногу толщиной. Как я её убивать буду?

– Желаете, помогу с алтарём?

– Не надо! – слишком поспешно выкрикнула я.
– Я сама. Сама хочу. Ступай.

Рой-а поклонился и, попятившись, закрыл за собой дверь, а я с опаской посмотрела на шевелящую плавниками карфу и мысленно обратилась к Светлым и Бездонным богам, заранее прося прощения.

– Ведь это же ничего, что не на алтаре?
– спрашивала я у них. – Я её на кровати прикончу, зато всё остальное вам отдам, вместе с кишками и плавниками. А?

Карфа обречённо разевала рот и смотрела на меня пустыми рыбьими глазами, а я на неё стpадальческими. Морги! Бросив короткий взгляд на храпящего мужа, я покрепче стиснула кою* и решительно полоснула ею прямо под жабрами, чтобы бедная карфа недолго мучилась.

Позже я поняла, что именно в этом и была моя ошибка: надо было всё-таки смертоубийство на алтаре совершить, а уже оттуда нужное количество крови – знать бы ещё, сколько её нужно! – на простыни перенести. Но хорошая мысля, каждому известно, приходит опосля. Поэтому когда из карфы исчерна-алым потоком хлынула кровь, я тихо взвыла и схватилась сначала за голову, а потом уже за рыбину, из которой текло и текло – на пол, на ковры, на красное свадебное платье, на бежевый костюм жениха...

– Ой-ё-ё-ё!

Сначала я избавилась от жертвы: вбежала в жертвенник и, разложив под медным конусом ритуальный огонь, поплотнее закрыла за собою дверь, чтобы запах гаpи в спальню не просочился. И уже после этого стащила с себя свадебное платье и принялась за уборку.

На мое счастье, бегать до студни за чистой водой мне не пришлось. У Рэйху, видать, и впрямь денег было намного больше, чем у батюшки, потому как между жертвенником и кладовой, где мой муж хранил свои костюмы, обнаружилась комната с краной. Я три года назад, когда, прыгая с oбрыва в Озеро, ногу до кости разодрала, у столичного лекаря была – батюшка решил, что с таким шрамом за меня не только Король, самый захудалый ених в зере и медной чешуйки не даст, вот и отправил на лечение. Вот там-то, в мажьем госпитале, я эту крану впервые и увидела. А не узнай я три года назад, как из неё воду добывают, ни за что бы не поверила, что если у двух серебряных отростков, что из стены торчат, в разные стороны головы отвернуть, они холодной и горячей водой плеваться начнут. Правильно люди говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. А шрам... Так он исчез – и следа не осталось.

Увы, но ничего хотя бы отдаленно напоминавшего ведро, я в комнате не обнаружила. Здесь вообще было как-то пусто: три крюка в стене, на которых висели два полотенца и один мужской халат, лохань для купания, намертво привинченная к полу, большая причудливая ваза с узким дном и широким горлом – не знаю, кто и с какой целью её сюда поставил, но я только обрадовалась возможности оживить успевший завянуть невестин букет, всё-таки мне его Маарит подарила, жалко, если он быстро погибнет – да странной формы стеклянная миска, обыкновенная, белая, но с дыркой на дне и почему-то приклеенная к стене примерно на уровне моего пупка. Пахло из неё сладкими фруктами, но для чего она нужна, я, сколько ни думала, так и не смогла понять, а потому, сделав руками знакомый пасс – благо, по маг-домоводству у меня всегда только хорошие оценки были – я эту посудину от стены отодрала да бесполезную дырку поплотнее куском тряпки, тут же валявшейся, заткнула.

Первым делом я в спальне полы от крови отмыла, потом уже ковры почистила да платье застирала, а когда пошла с мужа штаны, забрызганные карфьей кровью стаскивать – не мог же он меня самого ценного, не сняв штанов, лишить! – на всякий случай мокрой тряпкой по простыне прошлась, чтобы цвет немного подсветлить да лишнее убрать.

В общем, только-только я с уборкой закончила да стеклянную миску, из которой фруктами теперь несло так, что у меня глаза слезиться начали, обратно к стене приклеила, Рэйху-на-Куули в себя приходить и начал.

– М-м-м-м...
– простонал он, и я торопливо закрутила серебряной кране головы на место.

– Куули-на?

– Кхе-кхе, - старик приподнял голову, посмотрел на меня красными, совершенно больными глазами и тут же рухнул обратно.
– Ты что здесь забыла в такую рань, Эстэри?

Я посмотрела в окно, откуда мне насмешливо подмигивало полуденное солнце.

– В смысле, зачем ты вообще сюда пришла? Почему не в своих комнатах?

Хорошенькие новости! Я от обиды даже губы поджала. У меня, оказывается, есть собственные комнаты, а я об этом впервые слышу!

– И почему здесь так воняет рыбой и цедрой! Как в сортире рыбацкой харчевни, чтоб мне провалиться.

Я с независимым видом расправила складки отвратительно мокрого платья и предлoжила:

– Могу окно открыть.

– Можешь – откpывай! – разрешил эйху, и я поторопилась выполнить его приказ. Морги его знают, может он, как батюшка, по два раза повторять не любит, сразу вожжи в ход пускает.
– Йитит твою мать! Это что такое?

Я замерла с поднятыми руками, закусила губу и решила, что в сложившейся ситуации лучше всего делать вид, что я вообще не понимаю, о чём речь.

– ?
– толкнула ставни, впуская в спальню знойный вoздух, и только после этого решилась оглянуться.

Рэйху-на-Куули сидел на кровати и, выпучив глаза так, что, казалось, ещё секунда и они, если не выскочат из орбит, то, как минимум, лопнут, смотрел на творение рук моих. Ну, то есть на старательно измазанные карфьей кровью простыни.

– Вот это вот что такое, я тебя спрашиваю?
– страшным голосом спросил он, впрочем, в мою сторону не глядя.

Я решила, что пора смутиться, старательно напряглась и промямлила: