Теперь он считал решение отца, по меньшей мере, несправедливым, а пост директора филиала заслуженным лишь для рядового менеджера, а никак не для него. В тайниках сердца Жуан Педру не питал нежности к членам семьи, за исключением, пожалуй, покойной матери, которую он искренне любил. Отца он считал временным конкурентом, и испытывал к нему неприязнь за его «мягкие», по его мнению, методы ведения бизнеса. За его излишний гуманизм.

На данный момент ему не оставалось ничего иного, как подчиниться воле отца. Пожалуй, Жуан Антониу был единственным на свете человеком, которого Жуан Педру побаивался, и к которому, несмотря на неприязнь, испытывал уважение. И он собрал всю свою волю, чтобы овладеть собой, принять невозмутимое выражение лица. Несмотря на столь неудачный для него оборот событий, Жуан Педру твёрдо верил, что последний ход останется за ним. Вообще, дар самообладания в любой, даже в самой критической ситуации было одним из преимуществ его натуры. Поэтому-то он сумел быстро подавить в себе горькое разочарование, продолжая слушать отца с адвокатом.

– Сынок, ты устал с дороги. Пойди домой, выспись, хорошенько отдохни. На работу выйдешь завтра. Тебе нужно беречь силы, потому что впереди у нас уйма дел. Встретимся дома. До вечера.

– Хорошо. До свидания сеньоры, – попрощался поднявшийся с места Жуан Педру. После него, сославшись на срочные дела, вышел и доктор Леонсиу.

После того, как они вышли из кабинета, посмотревший вслед за ними адвокат, обратился к президенту «Силва»:

– Не моё дело, конечно, Жуан Антониу, но считаю, что ты неверно решил насчёт Жуана Педру. Это Пиррова победа. Ты ограждаешь компанию от будущих неприятностей, создавая почву для новых. И разве ты не знаешь своего сына? Не такой человек Жуан Педру, чтобы успокоиться, чтобы так запросто отказаться от поста вице-президента после твоего ухода. Прости, но я вынужден, так открыто говорить. Поверь, вдали от контроля офиса у него будут развязаны руки, и одному Богу только ведомо, что он будет там вытворять, на какие разные ухищрения пойдёт, чтобы очутиться здесь, и взять руль управления в свои руки. С его натурой и амбициями это вполне предсказуемо. Конечно, мы с Леонсиу сделаем всё, чтобы не допустить этого, но после тебя это уже будет очень трудно. К тому же он твой сын, и имеет такие же права на наследство, как и остальные дети. В любом случае закон будет на его стороне, если он захочет оспорить завещание.

– Прекрасно понимаю тебя, Жулиу Сезар. Поверь, мы избежим большей беды, если не отдалим от нас Жуана Педру. Во-первых, он увязнет в Сан-Паулу. Нелегко открыть новое дело в чужом городе, где полным-полно конкурентов, криминала и других преград. Я ещё не говорю про наших коррумпированных чиновников, которые попытаются задушить бизнес в корне. Мои связи, если они, конечно, там остались, мало чем помогут там ему, потому что «своя рубашка ближе к телу». Таким образом, увязнув в Сан-Паулу, его голова будет занята собственной шкурой, а не контрольным пакетом. Я ещё не говорю про непомерные расходы. Во-вторых, я нарочно посылаю вместе с ним туда Жоржи и Фернанду, которые будут моими, а после меня твоими глазами и ушами рядом с ним, и будут предупреждать нас о каждом его шаге. Наконец, я уверен, что после меня, тебе с Леонсиу удастся легитимными способами отдалить от Совета Рикарду и Роберту.

– Но ты единственный в компании, а может быть и во всём мире человек, который хоть как-то может его контролировать и придерживать. А что будет дальше?! – воскликнул Жулиу Сезар, разводя руками.

– Вот поэтому-то я и готовлю почву для того, чтобы и после моей смерти Жуан Педру как можно дольше оставался бы в Сан-Паулу, Жулиу Сезар!

– Ты не сбрасывай со счетов, пожалуйста, то немаловажное обстоятельство, что у Жуана Педру появится крупный зуб на нас. Потому что уверен, что он меня с Леонсиу считает авторами твоей идеи относительно Сан-Паулу. Он злопамятен, как пума. Не обижайся, конечно.

– Да нет, что ты, Жулиу. Мне ли не знать своего сына?

– Жуан, уж я-то знаю, что он именно тот человек, который сумеет извлечь максимальную пользу из твоего решения. Я ни на секунду не сомневаюсь, что он откроет новое дело в Сан-Паулу, в короткие сроки поставит бизнес на рельсы, наведёт там порядок, а затем уже и переключится сюда. И его тогда не сможет остановить никто, ни Жоаким, ни кто-нибудь из Совета Правления, ни я! Ты не хуже меня знаешь, что мои слова не пустой звук!

– Знаю, знаю, Жулиу Сезар. Я согласен с тобой, но, время покажет, что его удаление из Рио меньшее зло. Мне это решение далось нелегко, поверь. Я отлично знаю, что у тебя серьёзные основания остерегаться Жуана Педру… Я ведь не забыл ни про избиение негра, ни про случай с украденными документами в твоем офисе. Ты тогда из уважения к нашей дружбе не сказал мне ничего, но я сразу понял, когда ты был вынужден удалить его из своей конторы. Я прекрасно знал, что он выкрал документы лиц, которых ты собирался в суде защитить и спасти от банкротства и перепродал их сопернику потому, что твой клиент поднял иск против полковника ду Карму, его бывшего сослуживца. А этот Элизеу ду Карму просто захватил землю и прогнал оттуда десятки семей, лишил их крова, чтобы построить небоскрёб, нажиться на этом. И сколько таких случаев по всей стране. Да и как можно забыть такое… Но что я могу поделать. Оставить его у руля я тоже не могу. Сегодня он под моим надзором, завтра что? Так, по крайнем мере, я буду знать, что он вдали, и за ним постоянно наблюдают.

– Не знаю, Жуан Антониу, не знаю, тебе видней, конечно, но нутром чую, что всё это не к добру. А интуиция меня никогда ещё не подводила…

А герой разговора Жуана Антониу и адвоката, тем временем вышел из кабинета, неслышно закрыв за собой дверь. В приёмной он столкнулся со спешащим на приём к Жуану Антониу старым нотариусом семьи – Жулиу Брага. И никому из присутствующих и в голову не могло прийти, что за перегородкой их преспокойно подслушивала любопытная секретарша – Жулия Эспиноза.

Глава V

В бильярдной стоял аромат кубинских сигар. Просторное помещение было погружено в полумрак. Только зелёный суконный прямоугольник стола ярко освещался лампой, свисавшей с потолка на длинном шнуре. Бильярдная размещалась в подвале трёхэтажного роскошного особняка, окружённого высоким, увитым зеленью забором в престижном районе Леблона. Вокруг бильярдного стола прохаживались двое игроков, один из которых нервно мелировал резиновый наконечник длинного кия. Третий игрок, молча, наблюдал за партией, стоя у полированной стойки. Перед ним на стойке стояла полупустая рюмка шотландского виски.

– Свой в лузу, Роберту! – произнёс он, обращаясь к мужчине лет сорока, среднего роста, крепкого сложения с прыщавым красноватым лицом и заплывшим жиром синими глазами.

– Только не говори под руку, кузен, – процедил Роберту. Прицелившись, хлёстким ударом, направил шар в борт, бросив ему вдогонку:

– Заказ, – второй в середину!

Красный шар врезался в борт, отскочив вбок, и подрезав другой шар, ушёл далеко влево. Подрезанный шар, резво покатившись по сукну, через мгновение трепыхался в средней сетке.