Бой на улицах Таураге длился около трех часов. Город был очищен от фашистов.

Убедившись, что начальная стадия операции развивается успешно, я предложил командующему воздушной армией генералу Хрюкину спуститься в блиндаж на обед. В это время позвонил генерал Черняховский.

— Как развивается бой?

— Все идет успешно. Обозники пошли вперед.

— Что вы мне докладываете об обозниках?..

«Обозники пошли вперед» — это верный признак успеха. Много раз наблюдал я за этими тружениками на дорогах войны. По их поведению безошибочно можно было определить, все ли ладно на переднем крае. Если где-то внезапно возникал сильный огневой бой, обозники быстро меняли свою дислокацию. Если же сражение развивалось по плану, они первыми мчались вперед, чтобы обеспечить солдат боеприпасами и горячей пищей. Обозники — те же солдаты и заслуживают, чтобы сказать о них доброе слово. В нашей армии бывали случаи, когда, сами того не подозревая, обозники оказывали немалое влияние на исход боя.

Через несколько дней после освобождения Таураге (это было уже во время нашего вторжения в Восточную Пруссию) 17-я гвардейская стрелковая дивизия успешно прорвала оборону неприятеля под Ширвиндтом. Докладывая об итогах боя, генерал-майор Квашнин рассказал, какую роль сыграли там обозники. Полки дивизии еще не успели овладеть первыми траншеями, а батальонные кухни и повозки из тыла полков лихо рванулись вперед. Немцев это привело в великое смятение. Уже потом пленные в один голос утверждали: паника возникла именно при виде наших обозов — «Коли уж русские обозы так безбоязненно рвутся к передовой — дело швах».

Но вернемся к Таурагской операции. В первый день наступления противник потерял убитыми и ранеными около тысячи солдат и офицеров. Мы захватили сорок восемь орудий, четыре танка, четырнадцать минометов и другое военное имущество. Ударная группировка, прорвав три позиции в обороне гитлеровцев, продвинулась на пятнадцать километров.

С волнением развертывали мы карты: обозначенные на них стрелы уже нацеливались на приграничные города и села.

Юрбаркас (Юрбург) на Немане штурмовала 262-я стрелковая дивизия генерал-майора 3. Н. Усачева, входившая в 113-й стрелковый корпус. Немцы превратили Юрбаркас в сильно укрепленный опорный пункт. Местность этому благоприятствовала. С северной стороны, откуда наступала дивизия Усачева, подступы к городу преграждал обводный канал. За обводом были оборудованы доты, прикрытые бронированными колпаками. Тяжелая артиллерия, приданная дивизии Усачева, не смогла расколоть эти колпаки и разрушить доты. Только благодаря искусному маневру корпуса и дивизии, а также неудержимому наступательному порыву наших солдат неприступные немецкие доты оказались у нас в руках.

Темной осенней ночью отряд разведчиков перебрался через сваи разрушенного у Юрбаркаса моста на южный берег Немана. Разведчики ударили по фашистам с тыла. Один из полков 262-й дивизии под командованием майора Майорова также с тыла обошел немецкие укрепления и ворвался в город. На улицах Юрбаркаса закипел ночной бой. Фашисты дрогнули, побежали. Преследуя их, полки из дивизии Усачева утром 9 октября вошли в первое немецкое местечко — Аугстогаллен. Примерно в то же время границу перешли и другие части 113-го стрелкового корпуса.

Эту дату — 9 октября — мы запомнили навсегда. В этот день войска 39-й армии первыми перешли границу гитлеровского рейха. Канонада наших орудий прогремела над землей, которую германский империализм всегда рассматривал как свой форпост и плацдарм для наступления на Восток.

Пока гвардейцы генерала И. С. Безуглого сдавали свой участок западнее Таураге 2-й гвардейской армии генерала П. Г. Чанчибадзе, 113-й стрелковый корпус генерала Н. Н. Олешева успешно форсировал Неман в районе Юрбаркаса и захватил плацдарм, важный для общего наступления в Восточной Пруссии. Гитлеровцы предприняли несколько ожесточенных контратак, но сбить нас с плацдарма им не удалось.

За шесть дней наступления 39-я армия прошла с боями и маневром в другой район сто пятьдесят километров.

Объезжая части, я не заметил усталости на лицах солдат. Граница Восточной Пруссии стала для них тем рубежом, на котором у каждого словно бы появилось «второе дыхание».

Если позволяла обстановка, мы устраивали короткие митинги. И может быть, лучше других выразил душевный порыв солдат гвардии рядовой Кружилин, прочитавший на митинге свою балладу. Он посвятил ее родному батальону, которым командовал капитан Ступаченко. С этим батальоном рядовой Кружилин прошел от Витебска до границы Восточной Пруссии:

Должны! Обязательно должны!

С тех пор как Восточную Пруссию захватили рыцари ордена Тевтонов, она неизменно фигурирует на картах больших сражений. Здесь сохранились еще следы первой мировой войны. Здесь, в цитадели германского милитаризма, готовились кадры для новых захватнических войн. Отсюда ринулись на нашу страну фашистские орды. И наконец, ставка Гитлера, прозванная им «волчья яма» («вольфсшанце»), тоже находилась в Восточной Пруссии.