К 1968 году Бреттон-Вудская система стала ломаться. Возросли массовые изъятия банковских вкладов. Исключением был лишь один банк, расположенный в Форт-Ноксе и служивший золотым депозитарием. Швейцария и Испания присоединились к Франции в требованиях по транспортировке золота на свои территории. Президент Никсон был вынужден закрыть золотое окно, чтобы остановить поток непрерывных запросов и сохранить оставшиеся в США золотые запасы.

В период времени с 1971 по 1974 год царила неразбериха. Ведущие силы экономики не могли определиться с дальнейшей политикой и решить, стоило ли возвращаться к золотому стандарту на новых условиях, придерживаться ли фиксированных обменных ставок без привязки к золоту или же ввести плавающие валютные курсы.

Прекращение действия Бреттон-Вудского соглашения совпало с усилением авторитета экономиста Милтона Фридмана из Чикагского университета. Основой академической репутации Фридмана был его фундаментальный труд под названием «Становление денежной системы в США в период 1867–1960 [23] » в соавторстве с Анной Джейкобсон Шварц. Фридман придерживался денежной политики, основанной на количественной теории денег (теории, ранее обрисованной Ирвингом Фишером и другими специалистами). Основной тезис Фридмана заключался в том, что причиной Великой депрессии стала чрезмерно жесткая денежная политика ФРС перед обвалом фондового рынка 1929 года и в последующий за ним период.

Решение, предложенное Фридманом, заключалось в «эластичных деньгах». Под этим термином подразумевались банковские полномочия, разрешавшие выпуск новых банкнот в условиях необходимости в качестве мер подавления последствий рецессии и временного снижения спроса на товары и услуги. Эластичные деньги означали отказ от золотого стандарта и фиксированных обменных ставок, поскольку оба эти условия ограничивали полномочия центральных банков по увеличению денежной массы. Бен Бернарке, а позже Джанет Йеллен, принимая важнейшие политические решения по урегулированию глобального финансового кризиса 2008 года и его последствий, руководствовались взглядами Фридмана.

Теория денег и научные исследования Фридмана не могли не впечатлять. В 1976 году ученый был награжден Нобелевской премией по экономике.

Однако предположения Фридмана были неверно интерпретированы. Политические рекомендации, основанные на его трудах, оказались ошибочными. Фридман верил в эффективные рынки и рациональные ожидания – две гипотезы, впоследствии дискредитированные по мере получения новых данных и развития поведенческой психологии. В частности, Фридман, а перед ним и Фишер верили в неизменность скорости или оборота денег. Фридман не сумел увидеть, что оборот был нестабильным понятием по причине рекурсивных функций в возникающем адаптивном поведении рыночных агентов. При отсутствии стабильной скорости множественная теория денег представляет собой бесполезный политический инструмент, хотя эта теория будет полезной для умственных упражнений по вычислению результатов в разных условиях.

Было бы несправедливо обвинять Фридмана за это «слепое пятно» в теории. Наблюдаемая скорость была стабильна в течение всего расцвета карьеры Фридмана, пришедшейся на 1950–1990 гг. Она дестабилизировалась только во время финансового кризиса 1998 года, а впоследствии этот процесс лишь усилился с приходом нового кризиса в 2008 году. Однако Фридману должен был быть известен факт изменения скорости в сторону снижения, пришедшегося на 30-е годы двадцатого столетия. Суждения Фридмана были слишком ограниченны и в конечном счете ошибочны. Они заключались в том, что снижение скорости оборота в 30-е годы он объяснял зависимостью от золотого стандарта и фиксированных курсов обмена. По его мнению, эти факторы ограничивали ФРС в возможностях денежного смягчения.

В новом дивном мире финансовой политики Фридмана отказ золотого стандарта и фиксированных валютных ставок позволял просвещенным руководителям центральных банков тщательно калибровать объемы денежной массы для достижения максимального реального роста, согласующегося с низкой инфляцией. В 1971 году Ричард Никсон сказал: «Я стал кейнсианцем в экономике». Это был один из вариантов знаменитого высказывания Фридмана: «Теперь мы все кейнсианцы». С тем же успехом Никсон мог бы сказать: «Теперь мы все фридманцы».

Влияние Кейнса на бюджетно-финансовую политику, равно как и влияние Фридмана на валютную политику, придало экономике определенный налет высокомерия. В развитых странах более не существовало такой макроэкономической проблемы, которую нельзя было бы решить при помощи правильного управления затратами и печатью новых банкнот. На сегодняшний день мы можем считать, что Кейнс и Фридман приложили руку к созданию гибридной теории под названием «вертолетные деньги».

Взгляды Фридмана сыграли решающую роль в принятии решения МВФ о демонетизации золота и в самостоятельных решениях об отказе от фиксированных валютных ставок, принятых крупнейшими экономиками мира. К 1974 году исчезли последние остатки золотого стандарта. Плавающие обменные курсы стали нормой. Деньги перестали быть привязаны к золоту и к другим деньгам. У них больше не было якоря. По мнению экономистов, в нем и вовсе не было никакой необходимости.

После 1974 года деньги имели ту цену, какую им назначали центральные банки. Де-факто в период с 1980 по 2010 год под руководством двух председателей ФРС – Пола Волкера и Алана Гринспена – и двух министров финансов США – Джеймса Бейкера и Роберта Рубина – возник долларовый стандарт. Сильная позиция американского доллара способствовала стремительным темпам экономического роста США в период 1980-х и 1990-х под президентством Рейгана, Буша (41-го президента) и Клинтона. К 2010 году увеличение объема военных затрат при Буше (43-м президенте страны) и условия дефицитов в период президентства Обамы привели к тому, что долларовый стандарт растворился в валютных войнах, которые с тех пор так и бушуют без остановки.