Я научилась подчинять мужчин. Я стала сильной. Но однажды я оказалась во власти того, кто сильнее, кто не хочет подчиняться, а хочет подчинять…Он кажется безжалостным, он готов лишить меня всего, к чему я так стремилась и забрать в свой мир. У него нет души, ведь он даже не человек. Но иногда в его холодных глазах проскальзывает что- то такое, что я не могу понять, теряюсь, поэтому беру кисть и рисую, мешаю черное с белым, синее с желтым, соединяю, два мира, два времени и две судьбы.
Встреча
Я перекрестилась, закурила. Еще раз внимательно осмотрела свое отражение в зеркале, подправила волосы, послала зеркалу воздушный поцелуй, стряхнула пепел в пыльное блюдце. Придирчиво осмотрела маникюр, особое внимание уделив безымянному пальцу. Сегодня для него очень ответственный день — романтический ужин должен закончится сами понимаете чем. Нет, ну не тем самым, а…
Зазвонил телефон.
— Сержи, котик мой! Бегу, бегу! — промурлыкала я в трубку и отправила Роберту месседж: «Он подъехал». Тут же отправила другой ребятам, Амадею и Людвигу (Вообще-то настоящие у них имена — Арсений и Лева, но музыканты они необычные и классные, гениальные в своем роде), «Ами, Людви, я пошла». Ну и, пошла я.
«Кисуля, я буду рядом!» — пришло сообщение от Роберта и смайлик с сердечком.
Куда же ты денешься, крыска мелированная. Роберт, назовем его партнером по бизнесу, всегда обижался, когда я его так называла, скалился, сопел обиженно, щурил глазки, перекидывал на спину длинный обесцвеченный хвост и еще больше оправдывал свое прозвище. Вообще, года два назад я немножко была в него влюблена и ласково называла крысотулькой. Но это было давно и сейчас уже неправда…
«Мы с тобой, Олененок! Ждем тебя!» — это Ами и Людви. Согласно плану, завтра они должны меня встретить в Праге.
«Будь осторожна. Сегодня 22 июня» — это только от Людви, суеверного поэта-мистика. Еще до нашего с ним знакомства он проводил так называемые «эксперименты» по подчинению потусторонних сил. Что там случилось, только ему известно, но погибла его настоящая сестра Ольга. А потом он встретил меня, тоже Ольгу. Он шутил (а может и нет), что я — дьявольский подарок судьбы.
«Все будет хорошо. До завтра. Сам говорил, что у меня потусторонний покровитель» и добавила смайлик.
Я ненавижу пятиэтажки. Пять грязных лестничных пролетов на шпильке, в длинном вечернем платье из нежно-голубого шелка (Роберт взял наряд на прокат, жмот, мог бы и подарить) заставили задуматься, из чего бы крестная наколдовала для Золушки лифт. Самым подходящим овощем, на мой взгляд, был баклажан. Я представила, как Золушка застревает в баклажане и подумала, что Фрейду этого символа хватило бы на целую монографию. Гормоны, море, недо….
И тут перед глазами все потемнело. Так бывает, когда из яркого дня шагаешь в темное помещение. Запахло серой, по спине поползли мурашки. Рука пыталась нашарить перила, но проваливалась в студенистое желе.
Грань! Людвиг говорил, то ли в шутку, то ли всерьез, что у меня природный магнетизм, я притягиваю все, что ни попадя и у меня есть талант открыть Вход. Он говорил, что это ценный дар. Но не для меня, сама я не могу его использовать. Ни открыть грань, не закрыть. Могу запутаться в отражениях. Ну да, это я могу — запутаться и заплутать в трех соснах. Или утонуть, провалиться — у меня было чувство, что прямо здесь и сейчас меня накрывает волна и я падаю, падаю, падаю….
Я услышала монотонный шепот и шипение, точно кто-то свернул вентиль газового баллона, увидела густой туман над бардовой пустыней.
— Девушка, вам плохо? — хриплый голос над самым ухом вернул к реальности, плечи крепко обхватили чьи-то сильные руки.
Я зажмурилась и потрясла головой, стараясь выровнять дыхание, шепот утих. Я открыла глаза. Подъезд качнулся и застыл на месте.
Грань! Иногда лучше не думать, если не можешь думать лучше.
— Девушка?
Я обернулась, освобождаясь из рук…О! Закройте глаза, юные девушки и взрослые тети, представьте себе Мужчину Своей Мечты! С вероятностью 99,9 % картинка у вас будет следующая — высокий, широкоплечий индивид, с властным взглядом, волевым подбородком и в дорогих ботинках и часах. Теперь умножьте все выше перечисленное на два.
Именно оно, вернее он, возвышалось надо мной на последнем лестничном пролете жалкой пятиэтажки. Его ботинки блестели, как снег на солнце и были украшены серебряными пряжками. А часы, не в тему, были золотыми.
— Передвигаться на таких на каблуках надо в шлеме и с защитой! Идите-ка сюда!
Одно молниеносное движение, и я на руках девичьей мечты. У меня нет слов. Цензурных. Загорелая кожа, горячие ладони. Миг, и я внизу, а воображение, наоборот летит куда-то вверх, но явно не туда, куда не надо.
Жара, гормоны…Кажется, я повторяюсь)
— Спасибо! — прошептала я жалким и тихим голосом. Я — дочь примы Большого театра, звезда черноморского побережья! Голос Анапы — 2015! (Между прочим, чистая правда, без шуток). Я скулю, как…как…Впрочем, неважно. Он — прекрасен. За последние несколько лет я в первый раз вижу мужчину, который действительно прекрасен (и реально богат), а взгляд у меня, как у опытного карманного воришки — рентген. Хотя, почему как, было такое в моей недолгой жизни, воровством не брезговала, когда кушать хотелось. Теперь тоже кушать все время хочется, но по другой причине — сижу на диете, а воровать пытаюсь по — крупному. Вот так…
— Большое спасибо! — еще раз произнесла я уверенно и певуче.
— Пожалуйста! Устанешь, зови! Я — Раш!
— Очень приятно! Я — Оля!
— Я знаю!
Он криво улыбнулся. Серые, почти бесцветные глаза, смотрели очень пристально, в них замер вопрос. Тонкий, едва заметный шрам пересекал лицо, протягиваясь от правого виска, очерчивая нос и спускаясь к подбородку. Брутально!
Пискнул телефон. Пришел смайлик от Людвига. Я выдохнула, толкнула дверь и вывалилась в душный южный вечер.