Тридцать лет назад в лесу произошло много очень плохих вещей. Вещей, которые навсегда оставили шрамы в этом доме. Теперь Мелвин здесь, чтобы исследовать так называемый «дом с привидениями». Он не верит. Но вскоре поверит, так как испытает все из воспоминаний парня, приговоренного снимать фильмы с самыми жестокими сексуальными актами, которые только можно представить. И он будет переживать этот кошмар снова и снова...
Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Эдвард Ли
" Дом "
Посвящается Джеффу Фанку
Часть Первая
1
– Так то же Снафф-хата, - сказала худая девушка.
Она с трудом поддавалась описанию: неимоверно худая, хотя сквозь это все еще просачивалась какая-то прелесть, как свет под закрытой дверью, одним словом, большеглазое человеческое пугало. У неё были длинные, грязные, чёрные волосы и кожа с каким-то странно-бледным оттенком. Ей, вероятно, было чуть больше двадцати, но выглядела она далеко за сорок, очевидно, из-за многолетнего употребления наркотиков, алкоголя, да и вообще общей ужасной жизни.
Мелвин увидел её сидящей в мусорном баке за китайской забегаловкой, и ему потребовался ЦЕЛЫЙ ЁБАНЫЙ ЧАС, чтобы найти это место. Она копошилась в мусоре.
Этот дом был в телефонной книге с адресом, который, казалось, был рядом с шоссе округа, поэтому он прыгнул в отцовский "HUM-V", думая, что это будет просто вниз по дороге. Большая ошибка. Дом действительно был далеко от всего.
Что имеет смысл, - подумал он.
Если бы Дирк и риэлтор смогли нормально объяснить дорогу. Конспиративный дом, в идеале, должен быть расположен удаленно. Конспиративный дом, да. Но...
– Снафф– хата?
– cпросил он у девушки.
– Разве это не европейцы нюхали измельченный табак? Там что, делали нюхательный табак1?
– Затем его мозг начал осознавать суть слова «снафф», притом очень наивный мозг.
– Снафф? Там что, снимали запрещённые фильмы?
Но это же всего лишь городской миф, не так ли? Таких фильмов не существует.Да и вообще кто захочет смотреть такое?– думал он.
Мелвин заговорил с ней в надежде, что она подскажет ему дорогу. И да, он только сейчас понял, почему она стоит в мусорном контейнере: она собирала объедки в пластиковый пакет. Он не видел никого столь обездоленного с тех пор, как написал неприятную статью о приютах для бездомных в Сиракузах.
В общем, недолго думая, он заговорил с ней:
– Я тут потерялся случайно. Не подскажешь, как мне вернуться на десятое шоссе?
В её глазах вспыхнул свет надежды:
– Бля, чувак. Ты едешь на север?
– Ага.
– Тут недалеко, может, минут сорок пять от силы после Пеннеллвилля, по крайней мере, мне так кажется, хотя я не уверена, надо поехать посмотреть, - она проговорила это так быстро, как будто это была какая-то долбаная скороговорка. – О, чувак, может быть, ты подвезёшь меня? Я сама шла туда пешком, и мне ПИЗДЕЦ КАК НУЖНО туда попасть. Почти никто не едет туда, там долбаное захолустье, в котором совершенно ничего нету, чувак.
Ага, как же, услышать бы это снова, - подумал Мелвин, когда он провёл в доме первые сутки.
– Я был бы счастлив подвезти тебя. Ты сможешь показать мне дорогу?
– О, чёрт возьми, спасибо, чувак. Охрененно здорово, я сделаю что-нибудь в дороге, чтобы отблагодарить тебя!
– cказала ему девушка и надавила на щёку языком, подмигивая при этом.
Мелвин понятия не имел, что она имела в виду, но он скоро узнал...
Его чувство направления было так же ужасно, как и его социальная приспособленность, хотя, наверно, стоит сказать, что девушка тоже не сильно-то и знала, куда им ехать.
Во всяком случае, так начался их разговор, и теперь эта неопределённого возраста особа с трупным цветом кожи, грязными, засаленными волосами и крайне неприятным запахом сидела рядом с ним в машине, поедая из мешка какие-то креветочные бутерброды, набивая при этом щёки, как бурундук или белка, по крайней мере, так показалось Мелвину, когда он спросил:
– Как тебя зовут?
Она ответила очень быстро:
– Ну, блин, моё настоящее имя Ширли, но все зовут меня Чокнутой, потому что я немного того, понимаешь? Это ещё с детского сада так повелось, а потом мои родители сдохли, и нас с сестрой отправили в приёмную семью. Чёрт, чувак, если у тебя, когда-нибудь будут дети, не умирай, потому что тогда какие-нибудь извращенцы из приёмной семьи обязательно будут трахать их в задницу и учить сосать член, когда им будет шесть лет. Вот что случилось со мной и моей сестрой. Грёбаный папаша однажды сел за руль бухой и ёбнулся с моста в реку Мохавк, а с этим долбоёбом к тому же была и моя мама! Они даже не смогли выбраться из тачки, так там и утонули, чувак, мне было пять, а моей сестре - семь, и для нас это было началом ада. А чёрт, а о чём я вообще говорила? Ах да, моё имя Чокнутая Ширли, зови меня так.