— Проходи, — я смущенно улыбнулась и, дождавшись, когда Филипп зайдет в квартиру, поцеловала его в щеку.

— Как себя чувствуешь? Если у тебя до сих порт температура. Мы можем посидеть здесь, я помогу тебе с учебой….

Филимонов прошёл в мою комнату, ну а я за ним. Только сейчас я поняла, что нас окружает полный бардак: учебники валялись на столе, возле кровати и на ней самой, тетрадки в развёрнутом состоянии устилали половину пола.

— Ого, вот это я понимаю, творческий беспорядок.

— Я…Я просто сильно увлеклась… — мои руки сразу же принялись всё сгребать в одну кучу.

Филипп в отличие от меня складывал всё аккуратно и в одну стопочку, и я не заметила, как засмотрелась на него.

— Мне всегда нравилось, что ты смотришь на меня, Кейт. Это повышает мне самооценку. Я настолько красив?

Несмотря на раскрасневшиеся щёки, мы оба улыбнулись. Знал бы он еще, что я не только смотрю на него, но и думаю о нём постоянно…

— Итак, куда мы пойдём? — раскладывая всё по полочкам, я решила узнать план наших дальнейших действий.

— Не знаю, может по магазинам вначале, а ближе к вечеру в парк? Ты уже купила что-нибудь родителям?

— Нет, но мне твоя идея нравится… — я настрочила смску маме о том, где я буду, и схватила вещи из шкафа.

— Слушай, я одеться хочу, — я посмотрела на Филиппа, который вразвалочку улёгся на кровати и смотрел то на меня, то в экран телефона.

— Одевайся, ты мне не мешаешь.

Подушка, прилетевшая с моей стороны в его самодовольную рожу стёрла ухмылочку в миг.

— Ты мой парень всего третий день, а уже меня невероятно бесишь!

— Ну, учитывая наши прошлые с тобой пылкие отношения, то можно сказать, что встречаемся мы с начала учебного года, — и снова самодовольная улыбочка.

Я поняла, что меня пытаются просто разозлить и, выдохнув, как злобный ёж, вышла из комнаты, что бы переодеться без лишних глаз.

Когда мы наконец вышли на улицу, снег идти перестал, только приятно хрустел под ногами. Вначале было жутко неловко идти просто так рядом с Филиппом и просто молчать: мои глаза бегали туда-сюда по улице, ладони лихорадочно то сжимались в кулаки, то разгибались, а на лице застыла напряжённая улыбка.

Но всё это длилось недолго. В какой-то момент мои замёрзшие порядком пальцы сплелись с горячими пальцами Филиппа. Я смущённо улыбнулась и спряталась лицом в меховой воротник.

— Кто бы мог подумать, что наша ледышка Кейт такая стеснительная…

Филимонов улыбнулся мне так тепло, да и в словах его была приятная ирония.

— Я не ледышка…Просто без понятия, как себя вести рядом с тобой. До того, как мы признались друг другу, было как-то легче. Мне просто нужно было изображать, что я тебя недолюбливаю…

— А что изменилось после? — Филип остановился и резко развернул меня к себе, — Моя снежная королева, теперь тебе не нужно притворяться. Если ты что-то хочешь сказать, говори мне, если тебя что-то беспокоит, опять же, ты можешь мне сказать. А эта неловкость между нами… — его щёки, кажется, тоже порозовели, и виной тому был вовсе не мороз, — ну так она скоро пройдёт, это нормально, наверное…

Он вздохнул, а я его обняла, просто потому что так захотелось. В ответ же меня погладили по шапке.

— Если честно, то я впервые в такой передряге и сам не знаю, что делать. Единственное, что я знаю на данный момент, это то, что хочу быть причиной твоего смеха. Ты никогда при мне от души не смеялась. Твои глаза вечно холодом каким-то наполнены, и мне хочется это исправить.

— На самом деле у меня странное чувство юмора, — я удивилась от такого признания. Но мне стало весело уже от таких слов, — и ничего не нужно особо стараться. Достаточно шутку про повесившегося колобка, и я уже заливаюсь смехом.

Вспомнив ее, я снова рассмеялась.

— Мне нравятся глупые шутки, которые другим не понять, а холод… Я просто задумчивая, постоянно что-то в голове решаю или вспоминаю. Это помогает мне не забывать большое количество информации, которое потребуется к экзаменам и цт.

Мы вновь пошли, взявшись за руки. Я принялась рассказывать какие-то факты своей жизни Филиппу, и он внимательно слушал, иногда кивая головой. Я до этого не задумывалась, что это приятно и немного смущающе рассказывать о себе какие-то вещи, особенно что-то насчёт глупого чувства юмора или о моей тайной любви к русским мелодрамам. Филип не смеялся, когда я ему обо всём этом рассказывал, и моя неловкость постепенно ушла, оставив тёплую улыбку, от которой под конец дня стали болеть щёки.