Человеку с таким характером было, конечно, нелегко в наш динамический и насыщенный продуктами ядерного распада век.

А страдания и переживания? Постойте, постойте, ведь всем известно, что у Юрия Олеши были страдания и переживания. Где муки и поиски, где страстная жажда гармонии? Бессонные ночи, горькие дни? Безнадежность, усталость, сжигающие раздумья, обжигающее отчаяние, горечь и скорбь, желание забыться, зарыться в подушку, опьянеть, чтобы не думать, не знать, не видеть? Где же все это? Где? Во вступительных статьях Виктора Шкловского к двум публикациям "Ни дня без строчки", в книге Льва Славина "Портреты и записки", в предисловии В. Перцова к "Избранным сочинениям", в предисловии Б. Галанова к "Повестям и рассказам", в книге И. Рахтанова "Рассказы по памяти", в статье В. Огнева, воспоминаниях писателей, в разговорах приятелей, в высоком артистизме натуры, в искусстве перевоплощения.

Решающее отличие произведений, написанных в "годы молчания", от произведений, написанных во второй половине 20-х годов, в том, что произошло благотворное возвращение к традиции "Гудка", к художественной практике Зубила. И в этом смысле Виктор Шкловский был прав, говоря, что неудачи писателя связаны с тем, что "он перестал быть "Зубилом", потому что вокруг него не было друзей рабкоров"1 (а может быть, было бы еще лучше приставить к нему кого из напостовцев, и тогда он стал бы премного одаренней содержанием). Удачи же Юрия Олеши безусловно вызваны тем, что "он вернулся с новым опытом в газету и начал собирать новые кирпичи для того, чтобы построить здание, достойное времени"2.

1 Виктор Шкловский. Об авторе и его книге. Предисловие к "Ни дня без строки" Ю. Олеши.
– "Октябрь", 1961, № 7, с. 148.

2 Там же.

Широкое идеологическое возрождение "Гудка" было абсолютно органичным и вызвало серьезный резонанс во всем сложном сооружении, которое в бытовой, ненаучной речи именуется просто "писатель". Это возрождение немедленно стимулировало повторение приема эпохи "Гудка": снова одним из капитальных способов изображения становится противопоставление, контраст, антитеза. И снова писателю это удается прекрасно. Внимательно вглядываясь в возрожденный и усовершенствованный прием, поражаешься искусству художника, сумевшего так наивно, поэтично и естественно перепутать седые усы выжившего из ума старика с развевающи-мися хвостами пионерского галстука. Здесь органически совместились огромный жизненный опыт пожилого писателя и его литературной эпохи с очарованием юного литкружковца.

Искусство контраста развело в противоположные стороны героев, намерения, стилистические ряды, авторские симпатии. С большим или меньшим преобладанием прием присутствовал и в газетном фельетоне, и в романах, и в "Списке благодеяний" , и позднее в публицистике Юрия Олеши. И это искусство было лучшим или худшим, но всегда находящимся в прямой и ненарушаемой зависимости от того, куда в этот момент дула вся литература, чего она требовала от писателя и сколько писатель ей уступал.

И в этом смысле наиболее замечательным является программное произведение Юрия Олеши "Наша Родина - Российская Социалистическая республика".

Что же так важно и значительно в этом произведении?

Чувство гордости за Российскую Социалистическую республику.

Безоговорочное растворение автора в коллективе.

Безупречное единство формы и содержания.

Сложная простота зрелого классического искусства.

Патриотический порыв.

"Необъятные размеры. Неисчислимые богатства. Самая большая республика Советского Союза"1.

"Природа ее разнообразна и прекрасна".

"Сосны, кедры, степи, Волга, горы Урала, тайга"2.

1 Юрий Олеша. Наша Родина - Российская Социалистическая республика. "Тридцать дней". 1938, № 4.

2 См. об этом более подробно: История СССР. Краткий курс. Учебник для 3 и 4 класса. Под ред. проф. А. В. Шестикова. М., 1938.с. 7-8.

"РСФСР - с ее величественной Москвой."

И снова - как бы спокойная панорама, могучие крылья полета, покачивающееся пространство...

"Железный Ленинград... юный Комсомольск... Город, где родился Ленин, город, где родился Горький, город, носящий имя Сталина".

Если говорить о чисто литературном значении введения этого сложного при кажущейся простоте приема перечисления, то можно сказать, что Юрий Олеша стоял у истока традиции художественных явлений, сыгравших решающую роль в судьбах советской культуры и роста благосостояния трудящихся. Я имею в виду один из наиболее тщательно разработанных приемов советской классики: повышенное количество географической номенклатуры на единицу текста. Высшим выражением этого приема является классическое произведение В. И. Лебедева-Кумача "Песня о Родине" (со стихами "От Москвы до самых до окраин, С южных гор до северных морей"), несомненно, оказавшее влияние (как и все творчество этого удивительного поэта) на формирование художественной системы Юрия Олеши последнего двадцатипятилетия его литературной жизни.

Дальше происходит разрушительный перелом текста. Здесь следовало бы, конечно, говорить об эмфазе, экстатическом выбросе, взрыве.

"Великая Октябрьская Социалистическая революция подняла к свободной творческой жизни ранее угнетенные национальности. И в этом подъеме большую роль сыграл русский народ. В социалистическом содружестве народов - русский народ старший среди равных..."

Уже в те годы, когда еще никому не приходило в голову, какую роль приобретает тема русского народа и борьбы с космополитизмом, Юрий Олеша задел и ее. Это было лишь легким прикосновением к теме, микроимпульсом, сообщившим огромному литературно-патриотическому потенциалу стремительное, все разрушающее на своем пути движение. И это прикосновение сразу же поставило Юрия Олешу рядом с лучшими писателями эпохи, в том числе и с таким писателем, как Константин Симонов, своей поэмой "Ледовое побоище" (написана в том же 1938 году), возродившим линию патриотического порыва русской литературы.