Я подхватила тарелки и потащила на балкон, присмотренный еще днем. Там стоят замечательный прозрачный столик и парочка плетеных кресел. Не уверенна, что мне разрешается пользоваться балконом. Он у нас с мальчиком общий, но уж больно вид хорош. Да и высоты я не боюсь, что немаловажно, поскольку ни бортов, ни перил, ни ограждений нет.

Но другого от крылатых вранов ожидать бесполезно. Любой подходящий козырек рано или поздно превращается в площадку для приземлений. Кстати, крылья у них очень необычные и, если не знаешь, как они выглядят, можно и не сообразить, что видишь. Темная дымка за плечами, часто воспринимается как тень. Ведь все знают, крылья это или перья как у птиц, или чешуя как у драконов. А не это прозрачное нечто, подаренное самой тьмой, что покровительствует опасной расе.

Тарелки пришлось перетаскивать в три захода, зато как приятно после сесть в удобное креслице, подоткнуть подушку под спину и неторопливо поужинать. Новая работа нравилась все больше и больше. И платят хорошо, и кормят шикарно, и подопечный хоть куда. Нет, с последним погорячилась. Не так я представляла мальчика, но характер, и правда, не прост. Но если поразмыслить, в другом случае сидеть и прохлаждаться мне бы не удалось. Маленькие дети требуют много внимания и оставить их надолго не получится. А тут, красота!

Я так расслабилась и задумалась, что негромкий перестук по столу показался барабанной дробью. Вран сидел напротив и постукивал пальцами с таким самодовольным видом, как будто совершил открытие вселенского масштаба. Интересно, и долго он на меня любуется?

– Очнулась, наконец? – фыркнул он с неприязнью. – Я, между прочим, давно упал с этого балкона и мой хладный труп уже несут к м-мамочке. Как оправдываться будешь?

– Оправдываться? Я? Нет, нет. А вот тебя накажут за ложь и жестокий розыгрыш. Потому что ты вран и не можешь упасть.

– Еще как могу! – он предвкушающее улыбнулся и продолжил: – Ты забыла, что мне нельзя давать в руки острые предметы. Это значит, я настолько мал, что крылья тьмы еще не сформировались. Кстати, м-маман уже идет сюда. Оправдывайся!

М-да, вот дала же Пресветлая воспитанничка. Ты посмотри, какой настырный. Ладно, сам захотел. Я вскочила с кресла и бухнулась на колени. Подползла к нему, вцепилась в штаны, заглядывая в глаза с самым жалобным видом, на какой способна. Хочется верить, у меня трогательный вид, а не только дурацкий.

– Госпожа, не убивайте меня! Прошу! – заголосила я, что есть мочи. – Я сделаю все, что вы захотите!

– Все-все? – спросил он, прищурившись и сжав губы в тонкую линию.

Лицо его приобрело такое коварное выражение, что я забеспокоилась. Таки не следовало говорить подобное. Игра игрой, но мы маги, а это очень схоже с магической клятвой. Кивнула вместо ответа и приготовилась к подлянке.

– Прыгай! – приказал он и кивком указал на край балкона.

Мне понадобилось досчитать до пяти, чтобы успокоится и принять решение. Если бы на его месте был лик, как и я, игра бы продолжилась. Но вран…главное не показывать слабость.

Ни жалоб, ни просьб, ни удивления. Я просто вскочила на ноги и в один прыжок подскочила к краю. Другой – и здравствуй пропасть. Это только с виду второй этаж. Враны любят очень высокие потолки и падать далековато. Сердце замерло в груди и дыхание перехватило. А казалось, будет проще и быстрее. Ох.

Оп! И чужие руки с силой перехватили за грудь и талию, так что стрельнуло болью. Синяки обеспеченны. Факт.

Полет прервался настолько неожиданно, что перепугалась даже больше, чем при прыжке.

– Ты чокнутая, что ли? – рявкнул он прямо в ухо, и я отпрянула.

– А то! – призналась не без гордости.

А ведь и повод знатный. Не объяснять же, что успела подготовиться, пока разглядывала его коварную физиономию. Маг я или кто?!

Провести врана – дано не каждому. С помощью тончайшего обоняния они способны учуять страх, волнение, восторг: все сильные эмоции. Зато, мы лики сильные эмпаты и воспринимаем все не так однобоко, как они. Только крылья подкачали. Вернее, их отсутствие. Жаль, у меня среди родни не затесались враны.

На балкон меня водружали бережно, как старую вазу, что давно не используют по назначению, но и выкинуть не решаются. Разглядывали куда пристальней, чем раньше, а к столику подталкивали слишком уж настойчиво.

– Теперь я понимаю, почему ты согласилась, – он сел в кресло и говорил, глядя вдаль, словно сам с собой.

Я промолчала. А что тут скажешь?! Не знаю, сколько было претенденток, но та, что ушла передо мною, довольно ясно выразила мнение. А у меня в карманах так пусто, что жить негде.