Я сплюнул на асфальт заряженную кофе слюну, бросил окурок, потушил его своим ковбойским ботинком и, нахмурившись, двинул в кабинет к шефу. Меня ждал разговор по делу «Святош», и я был готов выложить новые факты этому лысому недоростку.

Участок стоял на ушах. Копы возились в грязном белье горожан, вытаскивая наружу всю гниль. Кодекс хорошего детектива гласил: чем стремней дельце, тем больше за него заплатят и навешают нехилых званий. Работники убойного отдела были хуже трупных червей. Выискивая самые протухшие истории, они кормились и завоевывали уважение коллег.

Наш шеф никогда не ковырялся в дерьме, его максимальный рекорд – легкое погружение по щиколотку. После того как он закончил полицейскую академию, ему дали возможность поперекладывать листики из одной пачки в другую, а потом какой-то умник решил, что этот лысый ботаник справится с целым отделом, и приказал ему возглавить участок. Ботаник был не против.

Расталкивая увлеченных работой копов, я двигался к кабинету шефа. Мой оскал демонстрировал пренебрежение, которое я чувствовал к этому засранцу. Я без стука открыл дверь. Хозяин кабинета что-то печатал на клавиатуре.

– Ты как всегда вовремя, Тони, – не отрываясь от дела, произнес шеф.

– Это мой стиль, босс. Я не люблю ребят, которые не следят за временем.

Начальник оторвал взгляд от монитора и перевел его на меня. За линзами очков толщиной в колоду карт хлопали светло-голубые глаза. Он собрал ладони в лодочку и замер в размышлении.

– Речь пойдет о «Святошах», – вступил я.

Шеф развел руками и откинулся на спинку кресла.

– Я выяснил, что эти ребята привезли первую партию дури еще в прошлом году. – Я сделал паузу, и моя рука потянулась за пачкой сигарет в карман кожаного плаща.

– Может, ты присядешь? – Шеф указал на стул напротив.

Кресло начальника было настолько большим, что недвусмысленно давало понять, кто тут главный. Стул, на который я уронил свой зад, был твердый, как бетонный пол.

Мартин – так звали лысого очкарика, доминирующего над всем отделом, – был спокойным, словно каждое утро ему вкалывали серьезную дозу транквилизаторов. Он двигался неторопливо, как жук, угодивший под мощную струю дихлофоса.

– Послушай, Тони, – прожевал шеф, – ты хороший коп. И совсем скоро пойдешь на заслуженный отдых. У тебя будет хорошая пенсия и даже почетная грамота от губернатора округа. – Мартин откашлялся. – Я тебя прошу, оставь «Святош» парням помоложе, а сам приведи свои дела в порядок.

Каждый раз, когда я слышал, что кому-то стоит привести дела в порядок, мне представлялся лежащий на койке больной, планирующий с минуту на минуту откинуть копыта. Я еще не собирался сыграть в ящик, поэтому не понимал, к чему клонит начальник.

– Шеф, ты хочешь вывести меня из игры? – В моих зубах появилась сигарета.

– Только не говори, что ты сейчас закуришь.

Зажигалка выдала искру, и появившийся огонек обжег тонкий слой бумаги. Кабинет босса наполнился дымом. Шеф закашлял.

– Шеф, если ты хочешь, чтобы дело было раскрыто, то тебе просто необходимо выслушать, что я вынюхал про этих гребаных наркоманов, – спокойно сказал я.

Начальник напрягся: то ли большое кресло придавило ему яйца, то ли его не радовал запах кубинского табака.

– Тони, я тебя вызвал не для того, чтобы слушать истории про «Святош», а для того, чтобы ты наконец услышал официальное заявление начальника уголовного отдела. – Мартин привстал, вытащил сигарету у меня изо рта и потушил ее об стол из красного дерева.

На моем лице замерло недоумение, а шеф плюхнулся обратно на свой кожаный трон. Он поправил галстук, сдерживая напряжение, и, вздохнув, добавил:

– Тебе осталось чертовых четырнадцать дней. Не делай глупостей.

В комнате запахло протухшим копом. Кто-то из нас двоих играл не за ту команду, и это был не я. Мне не нужно было общаться с долбаным экстрасенсом, чтобы понять, что шеф троит, как изношенный движок. Мартин решил выгородить «Святош», выводя меня за линию поля. Он знал, что я подошел к ним достаточно близко, чтобы хорошенько ухватиться за их вонючую задницу. Осталось понять, что такого они пообещали этому лысому придурку, чтобы тот так их прикрывал.

– Босс, ты же знаешь, я хороший коп, – кинул я, доставая из кармана новую сигарету.

Шеф молча смотрел. По его сжатому телу было заметно, что у него вышел из строя не только движок, но и термостат, – Мартин закипал.

– А если у хорошего копа вытащить сигарету изо рта, – я засунул дурнушку между зубов, – то у него во рту появится новая.

Зажигалка. Огонь. Дым. Дикий взгляд напротив.

– Тони, у тебя от этого дерьма, – шеф принялся размахивать руками, пытаясь расчистить воздух от дыма, – совсем мозги высохли. – Он сделал паузу. – Ты походишь на параноика. Уже весь отдел воет от твоей теории заговора. Какого хера ты вообще решил, что у «Святош» может быть сложная система наркотического трафика? Пару партий за полгода – это не объемы Эскобара, чтобы трубить тревогу. Ты делаешь из мухи слона. «Святоши» – это мелкая дилерская сеть, а ты из небольшой картины Моны Лизы раздуваешь фреску Микеланджело. – Шеф снова замахал руками. – Я заглядывал к тебе в кабинет – твоя доска расследования наряжена ярче рождественской елки, а из нитей связей ты свил паутину получше, чем у некоторых пауков. Ты вообще в своем уме? Несколько продаж их дури не дает повода придавать расследованию такие масштабы. – Он снова поправил галстук.