С: Это как хочешь.

Я: Кому интересна моя переписка с какой-то белорусской бабушкой?

С: Спроси её, в 60 лет женщинам секса еще хочется?

Я: И запороть хорошую дружбу? Ради дешевого эпатажа перед воображаемыми читателями?

С: Может, напишем диалог для соцсетей?

Я: Пробовали уже – ничего не вышло.

С: Что-то вообще ни одного лайка на пост про алкогольный срыв… Текст длинноватый выложил. Лень читать людям.

Я: Ну Бог же управит? Я же честно Ему минут по 40 в день молюсь. Час в неделю с психоаналитиком и тот сильно жизнь меняет. А тут 40 минут с Богом каждый день!

С: Управит. Не сомневайся.

Я: Может, литературу обсудить? Я вот сейчас Буковски читаю. Из-за него, кстати, во многом этот запой и вышел. Заразил меня. Думал, тоже, если нажрусь, сразу стану успешным писателем и женщины будут меня любить (из-за фильма «С легким паром» так миллион раз нажирался). В итоге – просто нажрался и все. Работу потерял.

С: Но лайков 25 на сообщение про то, что ушел в запой после 145 дней трезвости, было.

Я: Падальщики сраные! Типа, поддерживают и сочувствуют, а по факту радуются чужому падению. А выправился, в себя пришел – ноль лайков.

С: Просто люди видят, что ты уже и так выправился и поддержка тебе не так нужна.

***

Я: Мама позвонила. Прервался. Разговор не буду пересказывать…

Первый лайк в соцсетях…

Попишем еще, или к маминому приходу еду приготовим?

С: Давай попишем. Писательский эгоизм – важная составляющая творческого успеха.

Я: Прошлую книгу я когда писал, особо не отвлекался на соцсети. А эта – просто отчет о переписке в соцсетях. И сейчас вот отвлечься хочется.

С: Хочется написать якобы матери второго сына: «А что, твоя мама, поддерживала тебя в том, чтобы столько лет про ребенка не говорить?»…

Хотя и так ясно – поддерживала (если, конечно, все правда). Мамы они всю жизнь в такой херне дочек поддерживают. Может, даже инициатором и была…

А еще хочешь написать другой своей тоже старой любви (с которой, правда, секса не было, а была полубезответная юношеская любовь – гулять гуляли, целоваться – не целовались). Сейчас тоже живет в Сарове. В гражданском браке. Дочь 12 лет. Провинциальной стала совсем. И уже не такая красивая. Пишет тебе какие-то глупости… «Разум – это то, что делает нас людьми. Так что взрослей». Думает, что ты умный, раз писатель и в Москве живешь. Тоже умничать пытается. Хотя она и раньше такой была…

Я: Ты решил меня со всеми моими знакомыми насмерть перессорить?

С: Все персонажи вымышлены. Совпадения случайны.

Я: А если писать про людей осторожно, без цинизма, по-доброму, то читать не интересно?

С: Даже и писать не интересно.

Я: И какой из меня учитель литературы в школе? С таким подходом?

С: Это если будет, то еще не скоро. Давай, хоть, до нового года доживем.

Я: Этак книга вообще не идет! Прошлая лучше была. В ней была надежда, что хоть что-то из этого получится. Здесь – разбитость и безнадежность.

С: Просто ты нащупываешь свой голос. Приноравливаешься к процессу. Книги, это, ведь, условность. Важно поставить на поток сам процесс – пишешь такие диалоги, выносишь их на люди, тебя при этом не убивают, не исторгают из социума. И при этом как-то на жизнь зарабатываешь. И тебя читают.

Я: Пока что не читают. Из социума исторгнут. Денег нет. И тревожность внутри такая, как будто сейчас с ума сойду. Вся надежда – что Бог управит. При том, что я христианской жизнью, хорошо если на 1/5 живу. И даже не то, что живу на 1/5, а стараюсь на 1/5. Если бы старался изо всех сил, а получалось на 1/5, было бы ничего. А я принципиально стараюсь только на 1/5. И надеюсь, что Бог не накажет.

С: Многие и настолько не стараются. И ничего! Живут лучше тебя.

Я: Они совсем не воцерковленные. С них и спроса нет.

С: А священники бывшие? У тебя два знакомых, которые из священников ушли и живут сейчас «нормальной жизнью».

Я: Неизвестно еще, что с ними будет.

С: Нормально живут. И дальше все у них будет нормально. И ты это прекрасно знаешь. А если и случится что плохое, то не потому, что Бог покарал. Бог не мстительный садист.