Какой бы чушью это не казалось, богиня Севера все пятилась и пятилась, пока не села на свое надгробье снова.

— Да, — мама подошла ко мне и обняла за плечи, — я обманула тебя. Я знала, что Эльза носит ребенка с самого начала. А теперь, возвращай мою дочь к жизни, и проследи, чтобы с моим внуком все было хорошо.

Сайбер скрестила руки на груди, и показательно отвернулась, чуть не скрипя зубами.

— Верну. Ты знаешь куда ее вести, Вилл. Вот только я этого так не оставлю. С этого дня, Эльза, на твоем роду будет проклятье. Какое — я еще не придумала, но не удивляйся внезапным трагедиям.

В последний раз я посмотрела в глаза ледяной хранительнице. Что-то мне подсказывало, что лучше бы я осталась здесь, с ней.

Но мама уже взяла меня за руку и повела проч.

Куполообразная комната с гробницей и духом богини начала постепенно растворятся, и теперь мы шли по белоснежной равнине, босиком, в одинаковых, полупрозрачных накидках на голое тело. Но не было ни звука метели, бури, шелеста деревьев. Мертвая, почти поглощающая тишина резала уши. Ноги тонули по щиколотку в белом снегу. Щекотно.

— Где мы? — наконец решилась заговорить я, немного придя в себя.

Она смотрела вперед, ее короткие, черные пряди подпрыгивали с каждым шагом, а глаза, теплые, как горячий шоколад, внушали спокойствие и уверенность. Я представляла ее молодой, влюбившейся в моего отца. Интересно, он любил ее, или использовал для того, чтобы родилась я? Мою душу сотрясла такая душевная тоска о ее несостоявшейся жизни, что слезы потекли сами собой. Мама всю жизнь отдала мне. Во всех смыслах. И даже после смерти была той, что вела вперед, несмотря ни на что. Каждый мой шаг был благословлен ее легкой рукой. А я даже мамой ее назвать не могу толком.

— Это место, куда души попадают перед тем, как уйти в другой мир, более светлый и прекрасный. Тут они обдумывают свою прошлую жизнь, грустят, отбрасывают последние земные чувства. Поэтому ты плачешь, Эльза. Тут чувства обнажены, и ты их не спрячешь.

Я думала сразу о всем, о Моране, о Силестине, о своем не рождённом ребенке. Буря эмоций в одном маленьком человечке. Но одно мамино прикосновение к моей груди — и все исчезло. В один миг.

— За все время, я научилась контролировать это. Дальше пустыни осознания я не доходила, но теперь, уйду.

Счастливая улыбка озарила ее лицо.

— Но ведь… договор не выполнен.

Мама покачала головой.

— Не совсем. Ты отдала свою жизнь. Пришла к Сайбер. Этого она и требовала. А вот сможешь ты служить или нет — другой вопрос. И тут то она оступилась. Сайбер младшая из всех богов, когда ее сердце было чистым, как горный ручей. Чтобы помирить братьев и сестру она отдала свою жизнь и навеки заперла в глыбе льда в нашем мире. Сайбер не зло — а жертва. Наверное, ей просто одиноко, а в тебе она увидела человека, который сможет хоть немного согреть душу. Думаю, она однажды все-таки встретит человека, которого сможет сделать своим спутником, и перестанет пользоваться нашими жизнями. Однако, сейчас не об этом. Я привела тебя сюда, потому что кое-кто хочет с тобой поговорить.

Неужели, это папа? Я так много хотела ему сказать, так многим похвастаться.

Но на горизонте шла куда более хрупкая фигура. Радость сменилась ужасом.

Силестина.

Белокожая, укрытая лишь полупрозрачным платьем, с развивающимися длинными светлыми волосами, она как восходящая звезда летела ко мне и улыбалась так, что у меня по спине и рукам прошлись мурашки. Милое лицо, источающее лишь свет, улыбалось мне и тянуло руки.

Вот она. Только коснись.

— Ты… — не хватало воздуха, — умерла?

Ее улыбка чуть угасла, и она медленно качнула головой.

— Прости, — родной голос заставил меня вздрогнуть.

— Нет! — вцепилась я в ее плечи и затрясла, — нет! Пошли со мной, обратно, мама, мы можем забрать ее обратно?

Стоящая за моей спиной Вилл тяжело вздохнула:

— Только ты можешь вернуться. Твоя жизнь у Сайбер, а жизнь Силестины уже взмыла в более прекрасный мир.

— Нет! — слезы было невозможно остановить, — Ты не можешь, Лести, слышишь? Ты моя слуга, моя стража, моя… лучшая подруга.

Согнувшись, я уткнулась ей в грудь головой и пыталась хоть как-то совладать с чувствами, что было невозможно.

— Знаю, — теплая рука прошлась по волосам, — но когда-то ты должна была меня отпустить.

Должна. Но не так же!

— Я не хочу жить без тебя, — ответила я, зная, что не могу соврать. Этим я только делаю ей тяжелее, но я никогда не думала о других. Лести всегда права.

— Ты должна, — ее ладони коснулись моего лица, и она подняла его к себе.

Кожа подруги еле заметно светилась, будто внутри нее спряталась звезда.