Шрифт:
Половцы потеряли значительно больше. Срубили под пять сотен, это только убитыми. Еще сотня тяжелых, коих просто добили. Еще под две сотни средних и легких раненых. Полностью здоровых (взятых, как правило, оглушенными, получивших хороший удар по голове) вышло только с три дюжины. Средней степени тяжести раненых тоже хотели добить (чего с ними возиться?), но княжич не дал по совету приблудной души.
«Хорошо бы наложить руку на пленных, в том числе раненых, – заметил Штыков. – Нам рабочие руки на особо тяжелые работы ох как нужны. Подлечим их немного, и будет кому глину месить да кирпичи лепить, тем более, что за ними есть кому приглядывать. Все не нашим будущим кадетам надрываться».
«Хорошо, потребую зачесть полон в часть своей доли, благо раненые, особенно средней степени тяжести, кои неизвестно, выживут ли вообще, дешево обойдутся», – согласился княжич.
Полон и прочие трофеи погрузили на ладьи, что как раз прибыли с припасами для дружины. С ними же отправили раненых дружинников. После чего дружина начала преследование противника, скрывшегося в болотистых лесах.
Это они зря. Леса и болота для степняков территория враждебная, в то время как для русичей – дом родной.
Еще целый месяц княжич носился по лесам и болотам, гоняя половцев. Точнее, они как таковые были без надобности, охота больше велась за виновниками грабежа подмосковных земель.
Масштабных сражений больше не было, лишь отдельные и довольно редкие схватки между мелкими группами до сотни человек. В общем, дружина занималась тем, что выдавливала половцев обратно в их степи. Увы, «сладкая парочка» тоже утекла в неизвестном направлении, так что от них снова можно было ждать пакостей, не через год, так через два.
4
Потом было триумфальное возвращение во Владимир. Юрий Всеволодович прямо-таки сиял от распиравшей его гордости.
– Порадовал ты меня, сыне! Порадовал! – обнял княжича великий князь. – Порадуйся и ты за меня! Я решил снова жениться!
– Э-э… да, отец, это радостная весть! – опешил Юрий Всеволодович, никак не ожидавший такого кренделя от папаши, да и приблудная душа об этом не заикалась даже.
«Ну надо же, что называется, седина в бороду – бес в ребро…» – усмехнулся Штыков.
«И ты про то ничего не поведал…»
«Так я же сразу сказал, что все не помню, несмотря на улучшившуюся память».
Впрочем, выглядел Всеволод Юрьевич действительно гораздо лучше, чем зимой. Видимо, наконец отошел от тяжелого похода на Рязань, все-таки пятьдесят пять лет, по местным меркам возраст весьма и весьма почтенный, а также подкосившую его потерю Новгорода (две неудачи подряд – весьма обидно, или все-таки полторы, ведь Рязань формально осталась союзной Владимиру), и почувствовал в себе силы для новых свершений по всем фронтам, в том числе на личном.
– И кто она? – спросил княжич.
– Любава Васильковна, дочь Василька Брячиславича, князя Полоцко-Витебского.
– Что ж, совет да любовь…
– Что, думаешь, на старости лет отец твой чудить начал?
– Нет, думаю, что ты выгоду какую-то хочешь получить…
– И какую?
«Экзамен тебе решил устроить, на понимание политического момента…» – решил нужным предупредить Штыков, почувствовав, что княжич больше раздражен новостью о свадьбе отца.
Княжич успокоился и ответил:
– Для чего этот союз Васильку Брячиславичу, я понимаю хорошо, ему союзник в борьбе с Орденом меченосцев нужен, а вот зачем он нам… Только, разве что, чтобы Новгород зажать в тисках.
– Верно…
Потом был пир горой в честь успешного похода Юрия.
«По усам текло, да в рот не попало», – пожаловался на это Штыков.
Увы, он даже вкуса не чувствовал, что его изрядно удручало.
А дальше начались трудовые будни, в которые Штыков окунулся с головой, чтобы отвлечься от тяжелых дум о своей нелегкой судьбе.
Пленных половцев, большая часть из которых за это время поправилась, отвезли в крепость, где приставили к делу.
– Кто не работает, тот не ест, а кто не ест, тот подыхает с голоду, – с такими словами начал свое вступительное слово перед пленными княжич по совету приблудной души, Штыков даже примерную речь накидал.
«Зачем?» – удивился хозяин тела.
«Чтобы работали усерднее. Когда есть надежда на спасение, то и дожить до этого спасения хочется. Просто напомни им об этой возможности».