— Что-то наподобие голубиной почты, только без голубей?

— Да, вроде этого.

— А если мне нужна будет срочная помощь?

— С этим хуже, конечно. Люди и грузы такими машинами не пересылаются, так что дождёшься ты помощи только в ближайшую навигацию. Но зато — уже самой помощи, а не только возможности запросить её с получением ещё через год. Есть разница?

Млять, эти античные хроноаборигены и представить-то себе не в состоянии, как меняется жизнь даже в самой занюханной дыре с возможностью узнавать свежие новости практически в режиме реального времени! Хрен им это растолкуешь, а если растолкуешь, то хрен поверят, пока сами не убедятся. И пожалуй, не стоит пока даже и дразнить их этой перспективой раньше времени, до которого ещё годы — ведь всё упирается в обученные и квалифицированные кадры. Да и тогда возможность пообщаться с заокеанскими друзьями будет привилегией исключительно означенных кадров, компенсирующей им недостаточно устроенный в сравнении с культурными центрами их повседневный быт, а уж колонисты будут узнавать новости от них и передавать свои сообщения тоже исключительно через них, но даже и это станет для них невообразимым сейчас прогрессом. Пока же тутошние поселенцы на отшибе во всех смыслах, и радости у них тут — соответствующие. Рыбалка, купание в тёплом море, ставшее особенно популярным, когда им объяснили, что Бразил южнее экватора находится, и когда к северу от экватора лето, то здесь вообще-то зима, а уж мода загорать под солнцем, перенятая от нас нашим окружением, а от него и немалой частью оссонобцев, уже считается "столичной", а значит — достойной подражания. Шутка ли — "коринфянки" наши уже не требуют от своих "гречанок" избегать загара, а наоборот, всячески его поощряют и сами подают личный пример? Чем не показатель?

И здесь, конечно, тоже стараются не отставать от столичной моды, чему весьма способствуют внешние стати привезённых нами пускай и не "гречанок", но и уж всяко не абы каких, а отборных шлюх, которые, как и их товарки по ремеслу в Греции, сразу же на безрыбье за всамделишных гетер сойти пытаются. И если у мулаток из Керны, не только чёрных, но и настоящих гетер в глаза не видевших, это выходит с большим скрипом, хоть и компенсируется в какой-то мере экзотической внешностью, то у испанок, успевших уже приглядеться кое к чему в Оссонобе, получается гораздо успешнее, а уж блондинистые и шатенистые лузитанки с веттонками — даром, что из рабынь — вообще у местных на пике популярности, и многим досадно, что на Бразиле таковых останется только три штуки, а их основная масса отправится дальше.

Досадуют, конечно, зря. Гадесские финики не первое столетие уже плавают и в Британию за оловом, и даже дальше — возможно, что кое-кто даже и вплоть до Прибалтики за янтарём, так что заказать им и заполучить блондинистых северянок Тарквиниям труда особого не составило бы. Но нахрена, спрашивается, на жарких югах бледные северянки, моментально обгорающие под тропическим солнцем и перманентно дрищущие от южной воды и жратвы? Кельты — и те даже к субтропическому климату не все адаптируются, а уж к тропическому и вовсе немногие, если специальных условий им не создавать, но где силы и где время на создание тех специальных условий? Да и нахрена они нужны, когда есть уроженцы субтропической зоны, способные адаптироваться как к умеренной, так и к тропической? Вот как те же лузитаны с веттонами, среди которых немало шатенистых и есть блондинистые, но с крепким средиземноморским желудком и нормально загорающие под средиземноморским солнцем. Таким не страшны и тропики, если судьба в них жить заставит, но всё-же не идеальны они даже для таких. Поэтому лишь единицы, выявленные ещё на Горгадах, предназначены из них как для Антил, так и для Бразила, а основную их массу, как и свободных семейных переселенцев того же лузитанского, веттонского, а то и кельтиберского происхождения, ждёт несколько иная судьба…

Грандиозный наплыв народа из голодающей Бетики повлиял на наши текущие планы во многом. О начале колонизации Мадейры и строительства дорог римского типа в самой метрополии я уже говорил. Отсюда же растут ноги исходно и у задачи по разведке на предмет обитаемости Барбадоса. По этим же соображениям, хоть и с более дальним прицелом, подбиваются клинья и к Канарам. Всё это отложилось бы ещё не на один год, если бы не эта прорва иммигрантов, пусть не идеальных, но и этнически своих, и по своим качествам подходящих — близких нам и желанных, но понабежавших сразу в слишком уж большом количестве, и теперь это количество надо куда-то распихать и попристраивать к нужному полезному делу. Иначе разве сподвиглись бы мы раньше, чем через пару-тройку лет, и на этот бросок к Южной Африке? Из-за этого вот, собственно, и школьный выпуск молодняка пришлось ускорить — и на Горгады, и на Бразил мореманы сплавали бы и без нас, но дальнейшее плавание от Бразила к югу Африки с основанием там новой колонии требовала нашего участия. Мы планировали этот бросок через пару-тройку лет, выпустив сперва хотя бы первый поток нашего молодняка уже из кадетского корпуса и распределив его по местам службы, дабы было кому двигать внедрение прогресса в массы, покуда мы отвлекаемся на колониальную экспансию. Если бы не этот наплыв людей из Бетики, так бы оно и было, но народ нарисовался — хрен сотрёшь, метрополия переварить его весь не в состоянии, и девать его куда-то надо. И пожалуй, оно и к лучшему, потому как годы идут, и моложе мы не становимся, а надо же ещё и бросок в Индийский океан когда-то делать, и для этого южноафриканская база нужна — уже полноценная база, а не просто деревушка с гаванью как на Бразиле, потому как судам после перехода по южной Атлантике не только стоянка понадобится, но и ремонт какой-никакой, и обслуживание, и пополнение жратвой, а острова подходящего там нет, там материк, а на нём — бушменоиды. Пока, хвала богам, только охотники-собиратели, немногочисленные и живущие в каменном веке, но дикари один хрен остаются дикарями, присутствие которых требует ещё и форта с гарнизоном, а то соблазн иначе нехороший у дикарей возникнуть может, и нехрен их в него вводить.

Это, конечно, увеличивает численность колонистов — и бойцы нужны, и шлюхи для их ублажения, и докеры, и корабельные плотники, и для прокорма всей этой оравы, да и для создания запасов будущим экспедициям, нужно гораздо больше, соответственно, и поселенцев-крестьян. Особенно с учётом того, что и смотреть им по сторонам при работе надо в оба, держа оружие под рукой, и производительность труда радовать не будет. Та же самая история повторяется, как и во всех наших колониях — много ли пней с каменюками выкорчуешь, а потом земли вспашешь на жалком десятке ишаков? А ведь на них же ещё и стройматериалы возить — хоть и можно пока-что перекантоваться в палаточном лагере, частокол вокруг него всё-таки нужен. Поэтому приходится, конечно, и киркомотыги в ход пускать куда больше, чем хотелось бы — ну что такое десяток ишаков на добрых полсотни крестьянских семей? Так, отметиться, чтобы нельзя было сказать, что тягловой силы нет совсем. Но люди ведь сюда не прямо из Испании привезены, а проездом через Горгады и Бразил, где уже повидали, какой бывает колония на второй год своего существования, а какой — несколько лет спустя. Расстояние по дням плавания успели оценить, а трудности перевозки собственными глазами наблюдали, так что и сами всё понимают.

Даже эти ишаки — это что-то с чем-то! С одной стороны, как я уже и упоминал, это практически идеальный "мини-трактор" на том начальном этапе, когда завезти через океан в дальние гребеня надо вообще всё и сразу, а ёмкость трюмов ограничена. Но ишак есть ишак, и с ним то и дело возникает ситуёвина "с другой стороны". Никто, например, не пробовал эвакуировать заупрямившегося с перепугу ишака с получившего пробоину и тонущего судна, когда времени — считанные минуты? Нам вот довелось…

Ну, тонущего — это я утрирую, конечно. Не дали ему утонуть, да и некуда было особо тонуть на такой смехотворной глубине — один хрен разгрузили бы всё мало-мальски ценное, да и само судно были бы неплохие шансы поднять и добуксировать до берега, но в каком состоянии? Одно дело, когда океанский прибой с силой, но ровно и размеренно выкатывает свои волны на пологий песчаный пляж, и совсем другое, когда они дробятся обо все эти каменюки, устраивая между ними бешеную свистопляску. Тут и за сутки так судно раздолбает, что оно уже реставрации подлежать не будет.

Вынесло нас, короче говоря, несколько севернее, чем мы рассчитывали. Мы-то на горную цепь Капского полуострова выйти хотели, относительно невысокую, метров под триста, но за ней Столовая гора и Пик Дьявола километровой высоты, так что хрен их проворонишь, а уж завидев их, повернуть параллельно берегу на север и выйти, обогнув мыс, к Столовой бухте, ставшей в известном нам реале портовой гаванью нидерландского Капстада, то бишь Кейптауна. Разве найдёшь лучшее место для южноафриканской базы? Но вынесло нас не на Капский полуостров, а севернее, на остров Роббен. А он, сволочь, низенький, всего несколько метров над уровнем моря, и издали его не разглядишь. И хрен бы с ним, будь дело среди бела дня — увидели бы пусть и не издали, но ещё с безопасного расстояния, но ночью-то ведь темно как у негра в жопе, а посему и обнаружили его наши вахтенные мореманы не на глаз, а на слух — по грохоту разбивавшихся об его прибрежные камни волн. И получилось это у них гораздо ближе, чем хотелось бы.

Хоть и не "ревущие сороковые" ещё, где штормит практически постоянно, но и не так уже до них далеко, так что море бурное, волны плещутся в борт, и много ли тут в их шуме расслышишь? Услыхали в конце концов неладное, глянули, увидели буруны, но пока тревогу подняли, пока клевавшие носом помощники кормчих просекали ситуёвину и выруливали, пока растолканные навигаторы въезжали спросонья в расклад и соображали встать на якорь, пока бросали якоря — судну, оказавшемуся к острову ближе всех, как раз нескольких секунд, наверное, и не хватило. Якорь-то и с него бросили, да выбрать канат уже не успели, впечатавшись таки бортом в торчащую из дна каменюку. Этого момента мы не застали, потому как мирно и никого не трогая почивали, то бишь дрыхли. Тут вдруг означенная полундра и сопутствующий гвалт, я глаза продираю и подкидываюсь, решая спросонья основополагающие вопросы, то бишь кто я, и где я, определяюсь с ними, пока взбираюсь по трапу на верхнюю палубу, а там — форменный кавардак, в котором хрен чего разберёшь, потому как мужики-переселенцы галдят, бабы визжат, детвора ревёт, скотина из трюмов тоже о своём существовании напоминает. Матросня в этом бедламе пытается, спасая суда, свернуть паруса, покуда с якорей не сорвало, да не опрокинуло на хрен, а все, кому не лень из штатских, так и путаются у мореманов под ногами, что результативности их работе ну никак не прибавляет. Пришлось, дабы хоть как-то сей процесс упорядочить, даже в небеса из револьвера шмальнуть. К этому моменту на пострадавшем судне как-то с грехом пополам разобрались и без нас, и его навигатор организовывал перегруппировку людей и груза к неповреждённому борту, дабы накренить судно на него и приподнять над водой пробоину, и у него уже начинало получаться.