Она определенно знала, что у меня нет ни документов, ни того, кто готов брать на себя ответственность за мои поступки и защищать мои интересы!

Но даже понимая, что идти все равно придется, я не смогла сдвинуться с места. Беспомощно осмотрела зал, словно оттуда могла прийти поддержка, однако лишь убедилась, что ведущая, как, впрочем, и Милана, ничего предпринимать не станут — они обе просто ждали, чем все закончится. Конкурсантки шушукались, вполголоса обсуждая происходящее. Шатен, удивленно приподняв брови, переводил взгляд с меня на безопасницу. И лишь в глазах блондина, обернувшегося ко мне, отчетливо читался вопрос: «Она права?»

Я сделала судорожный вдох, потому как дыхание перехватило, и нервно стиснула пальцы. Во взгляде мужчины появилось совершенно непонятное выражение, и он отвернулся. Вернее, вернулся к оппонентке.

— Не выяснена — это не значит, что его нет, — его настрой стал еще решительней.

— Объяснитесь, — нахмурилась та.

Еще один краткий взгляд на меня, и уверенное:

— В настоящий момент обязательства по опеке находятся в моей компетенции…

— Дмитрий Олегович! — перебив землянина, ахнула Рината Юльевна. — Как можно?! Вы же… Вы же… — Слова на этом закончились. Не то негодование, не то изумление напрочь стерли их из памяти ведущей. Она лишь открывала рот, пытаясь сформулировать свою мысль, которая и без того была всем понятна, даже мне, неискушенной в принятых у людей правилах и нормах. Наверняка участие в отборе конкурсантки, имеющей опекуна среди членов жюри, было, мягко говоря, неэтичным.

А вот безопасницу волновало иное.

— В таком случае, — практически прошипела она, — прошу вас позволить нам забрать для беседы вашу подопечную.

— Не позволю.

— Правильно, — раздался еще один мужской голос. Тяжелый, хрипловатый, уставший.

Никто и не заметил, как в зале появился еще один гость. Когда-то, несомненно, темноволосый, теперь же практически седой. Невысокий, сухопарый. Несмотря на преклонный возраст, практически без морщин — в уголках глаз и рта не в счет. Светло-светло-серые радужки почти сливались со склерой, четко выделялась лишь черная точка зрачка. Оттого и взгляд был колким, острым.

И именно этот взгляд террианку смутил настолько, что ее лицо вновь на краткий миг исказилось. Она испугалась. Вот только чего? Самого мужчины или последствий, которые несло его появление?

— Так кто из вас ее опекун? — взяв себя в руки, уточнила.

Незнакомец посмотрел на блондина, и в его глазах появились смешинки.

— Я — основной, а Дмитрий Олегович — по совместительству, так сказать. Мне, знаете ли, часто приходится быть вне доступа, а подопечная у меня бойкая… — Он извиняющимся жестом развел руки в стороны. — Однако раз я все же здесь, то все интересующие вас вопросы вы можете задать мне в письменной форме. Ответы получите в течение суток. Вот мой персональный код.

Мужчина, оттянув на запястье рукав светлого объемного свитера, показал террианке браслет.

— А если… — неуверенно начала та, копируя информацию.

— Если к нашей подопечной возникнут иные претензии, они так же будут рассмотрены и компенсированы в установленном законами Конфедерации порядке, — уверенно пресек попытку продолжить дискуссию незнакомец. — У вас есть возражения?

Возможно, они и были, но высказывать их благоразумно никто не стал. Безопасница отрывистым движением мотнула головой, приказывая своим подчиненным уходить, и столь же резко развернулась, чтобы пойти следом.

Из переговоров спецслужб Терры

— Мы не успели…

— Короче говоря, вы ее упустили.

— Я ничего не могла сделать. Простите.

— Черт побери, Даная! Вам всего-то и нужно было быстро и по-тихому увести с собой девчонку!

— Я знаю. Но обстоятельства…

— Какие еще обстоятельства?!

— Когда мы прибыли на место, было уже поздно. Она в студию ушла. Мы бы дождались на входе, пока она выйдет, и спокойно ее увезли, но поступила информация, что Саталь в сопровождении своих людей прошел через портальный комплекс. Мне пришлось действовать открыто и без промедления.

— Дальше.

— Не вышло. Инспектор вмешался. Пока я с ним пререкалась, Натан Лайрович успел добраться до павильона.

— Натана понимаю, он своего никогда не упустит. Кто ему сообщение послал? Анна?

— Оксана.

— Ладно, разберусь… Но что ж Лисовскому спокойно-то не сидится! Мне и так его проверки как кость в горле!

— Вы же сами его в жюри впихнули…

— Отвлечь впихнула, а не для того, чтобы он вмешивался! Чтобы девчонками увлекся и бдительность растерял! Слишком уж дотошно копает, сволочь.

— Он и увлекся. Заявил себя опекуном.

— Блефовал? Или… Хм… Может, на самом деле… Тогда донос — провокация? С другой стороны, воздействие, аналогичное шеклаку, подтвердилось… Отправителя анонимки нашли?

— Ищем.

— Если и его упустите, головы сниму. Из-за вашей нерасторопности теперь мы все под угрозой разоблачения. С инвестором связались? Что она говорит?

— Ничего нового они не изготавливали. Упаковки стандартные. Если это эксперимент, то не их.

— Не их. Ладно. Девчонка наверняка знает, чья это работа! Взяли бы ее, и все моментом прояснилось бы, а теперь к ней не подступиться. Ах, Даная, ведь дело было простое! Настолько простое, что вы не справились!