Ева сделала очередной шаг назад, к дверям; девчонка, проходя мимо, исподтишка наградила её быстрым издевательским взглядом, так не вязавшимся с почтительным голоском, и её пухлые губки на миг сложились в едкую злую усмешку. Отвратительная девчонка: злая, дерзкая, и совершенно безбашенная. Ситха по-прежнему боялись почти все, даже те, кто в боях выживал благодаря его своевременному вмешательству, даже те, кого он вырывал у смерти из костлявых пальцев, бесцеремонно вклиниваясь между ней и её жертвой.

Но даже это не добавляло доверия к нему; стоило ситху покинуть свой остывающий после интенсивной стрельбы летательный аппарат и ступить на землю, стоило ветру развеять его чёрный плащ, как голоса, только что радостно обсуждающие своё спасение и удачно выполненную операцию, стихали, и люди расступались, давая дорогу молчаливому ситху.

Адъютант не боялась Вейдера вообще: ни как ситха, ни как начальника, которым он для неё, несомненно, являлся. Бесцеремонно сдвинув его приборы, она вывалила на стол свои планшет и комлинк, развернув их к Вейдеру, и, склонившись, тотчас приступила к отчету, которого тот ждал. Более того — стоило ему задать вопрос, заострив внимание на чём-то, как она без лишних церемоний уселась на его стол, закинув ногу на ногу, и принялась дотошно объяснять каждую деталь, интересующую ситха. Свое дело девица знала отлично; именно за это ситх и приблизил её к себе — за бесшабашное бесстрашие и великолепную исполнительность.

Кажется, её звали Виро Рокор, и она командовала лётчиками Вейдера. Первая после него…

Ева что-то слышала о ней, но и подумать не могла, что знаменитая эпатажная лётчица так молода и хороша собой — и что она так близка к Лорду Ситхов.

"Я всегда буду окружен людьми, в том числе и женщинами…"

А что, если завтра и эта рыжая красотка, нахально болтающая ногой в новом ладном сапожке, глядя прямо в глаза, заявит…

Ева почувствовала приступ тошноты, подкатывающийся к горлу, и выскочила из комнаты Вейдера, зажимая рот рукой. Дарт Вейдер даже не взглянул ей вслед, не поднял головы от документов, и темнота за закрывшейся дверью разделила их.

Похоже, он прав.

Быть его подругой, равной ему, намного сложнее, чем чьей-либо. Тёмная энергия ситха словно распространялась вокруг, и в обволакивающем пространство мраке то и дело вспыхивали кровавые и злобные схватки, яростная грызня не на жизнь, а на смерть, подчас нечестная и грязная.

Ева была не готова к ней.

Вероятно, часть ударов по ситху всегда рикошетом приходилась и по тем, кто был с ним рядом, заодно, и та, что согласилась бы разделить с ним жизненный путь, должна была бы выдерживать их. Ева получила один из них — и не выдержала. Вероятно, ей недоставало мужества и мудрости, или сердце было слишком ранимо…

В коридоре, закрыв за собой двери, она почувствовала себя лучше.

К ней тотчас сунулся Фей'лия — хитрый прохвост не мог так просто уйти и не узнать, чем кончится интрига, завязанная им же, поэтому терпеливо поджидал под дверями ситха.

Он буквально подхватил Еву под руки — если бы не вовремя подставленное плечо, Ева рисковала упасть под дверями, тут же. Перед глазами расползались тёмные и красные бесформенные пятна, ноги тряслись, и она никак не могла надышаться, вздохнуть полной грудью. Переждав секунду, она оттолкнула заботливые руки ботана и ринулась прочь, подхватив свою длинную пышную шуршащую юбку. Фей'лия, однако, прилип к ней, как клещ, и кинулся вслед почти бегом, желая разузнать подробности её с Вейдером разговора.

— Ну как, миледи? — поинтересовался он, еле поспевая за Евой, стремительно шагающей по коридору.

— Он не стал меня даже слушать, — рявкнула Ева в ответ. Впрочем, Борск мог бы и сам понять, только лишь глянув в её лицо, трясущееся мелкой дрожью от злости. — Там у него небезызвестная Виро Рокор…

— О, на этот счет можете не переживать! — оживился Фей'лия, наклонившись к её уху. — Рокор не та женщина, что может разбудить страсть в мужчине. Конечно, хорошенькая — но прежде всего она прекрасный летчик и командир. Говорят, у Виро джедайское чутье, и она не проиграла ни единого столкновения с противником, но её нрав… простите… говорят, она, как капризный ребенок, несносна и глупа. Её странности многим не по вкусу.

— Много вы понимаете в женщинах! — буркнула Ева. — Дерзость привлекает Лорда Вейдера прежде всего. А в койке… там ум ни к чему! Словом, мы не помирились.

Борск вздохнул, и философски заключил, что игра стоила свеч.

На Еву вновь накатил приступ тошноты, и она свернула к небольшой нише, оборудованной для отдыха. По всему периметру располагался мягкий удобный диванчик, и Ева без сил повалилась на него, тяжело дыша.

Вероятно, Вейдер той ночью не придал значения тому, что её тело стало немного другим, точнее, ему понравились новые формы, и он с удовольствием ласкал округлившиеся бедра и грудь, да только он перемены списал, вероятно, на то, что она стала взрослее и расцвела как женщина.

А у Евы в животе словно надутый мяч, и с каждым днем он будет становиться больше. Недели через три уже будет заметно, а через два месяца она и вовсе станет похожа на грушу, и тогда уже не скроешь округлившегося живота корсетом.

И любые потрясения не шли на пользу её положению; никогда раньше не напоминавшая о себе беременность теперь душила Еву. Тесное платье? Нужно надеть посвободнее.

Видит Сила, Ева хотела сказать, что носит его дитя. Она приберегла этот козырь напоследок.