Впрочем, все эти терзания не помешали Акбару и Вейдеру выйти из комнаты совещаний вместе.

— И все же, ваша победа над императором вызывает у меня недоверие, — произнес Акбар.

Он впервые был так близко к Вейдеру, впервые видел его лицо так ясно, впервые видел его ухмылку и впервые заглядывал в страшные желтые глаза ситха. Поэтому ему понадобилась вся его смелость, чтобы высказать ему в лицо свои предположения.

— Вы хотите сказать, — резко произнес Вейдер, — что император пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы я завоевал доверие Альянса?

Акбара несколько смутила прямота Вейдера. Ситх высказал точно те мысли, которые терзали Акбара. Впрочем, это было легко объяснить.

Вейдер всегда мог их прочесть. Какой чертовски неудобный собеседник…

— Именно, — ответил Акбар прямо. К чему скрывать свои мысли, если ситх их все равно знает? — Император мог пожертвовать этим телом, ведь теперь у него их много?

Вейдер остановился и обернулся к Акбару. Адмирал, так же встав против Вейдера, глядя в лицо ситха.

— Вы когда-нибудь были при смерти, генерал Акбар? — вкрадчиво произнес Вейдер, и в глазах его разгорелась ярость. — Когда мозг понимает, что это — конец, а тело горит от боли, но все же борется? Когда даже жизнь приносит невыносимые страдания, когда каждый вздох, каждый удар сердца отдаются невыносимой, адской болью, тело все равно борется, не желает сдаваться? Вы же осматривали тело императора; не скрывайте этого, я знаю наверняка. Вы хотели удостовериться, что это он — и вы удостоверились. При осмотре вы не могли не заметить, что я пытал его. И умер император не самой приятной смертью. И вы думаете, что он мог пойти на такие жертвы ради меня?!

— Ради себя, — жестко парировал Акбар. — Чтобы внедрить вас, и разъесть Альянс изнутри, и вновь привести его империю к победе.

— И я на это согласился?!

Акбар не умел читать мыслей, как Вейдер. Но, глядя в его смеющиеся глаза, он понял: сейчас Вейдер не склонен притворяться.

— Вы полагаете, что между нами возможны такие вещи, как доверие? Самопожертвование? Сговор, наконец? Между нами — Дартом Вейдером и императором Косом Палпатином?

— Нет, — ответил Акбар на свой вопрос сам.

— Это не все, — произнес Вейдер, внимательно разглядывая лицо Акбара. — Спрашивайте. Я вижу, вас гложет еще какой-то вопрос.

— Вы знаете, какой.

— Знаю; но озвучивать его самому невежливо с моей стороны, — ситх снова усмехнулся.

Как часто он смеется…

Раньше, под маской, его мимики не было видно, и он мог улыбаться до ушей и сохранять при этом отчужденный и спокойный вид. Видна была только его ярость, которую не скроешь ничем, даже защитной маской.

Теперь его эмоции были видны, но от этого он не стал более человечным.

— Просто ответьте на него, — попросил Акбар.

— Я считаю, — ответил Вейдер на немой вопрос Акбара, — что из-за возможности вернуться император ослабел. Он научился оглядываться, и отступать. Он будет побежден еще не раз, потому что для него исчезла ценность его жизни. Когда знаешь, что есть второй шанс, пропадает то неистовство и отчаяние, которое заставляет пораженное тело бороться за жизнь. Поэтому я победил. У меня второго шанса не будет.

— Благодарю вас за честный ответ, — Акбар склонил голову в знак признательности, и поспешил вперед, за ушедшими Борском и близнецами.

…Вайенс догнал Еву, торопливо покидающую совет, и вцепился в ее локоть.

— Что это такое?! — зашипел он задушенным голосом, словно пальцы Вейдера слегка прижали его горло.

Но ни его вопрос, ни его пальцы, причиняющие боль ее руке, не заставили Еву обернуться к нему. Она, глядя спокойными глазами куда-то в свои мысли, сделала еще несколько шагов, покуда Вайенс не заставил ее остановится силой.

— Что вам не нравится? — ледяным голосом произнесла Ева, переведя на него ледяной взгляд.

— Ты! — Вайенс ткнул в ее сторону пальцем, и рука его дрожала от ярости. — Ты сделала так, что Вейдера теперь отсюда не выгонишь! Мы же договаривались, мы же обсуждали то, как его отсюда убрать! Или ты снова решила прыгнуть к нему в постель?!

— Не ваше дело, к кому я собираюсь прыгать в постель, — яростно прошипела Ева, стряхивая со своей руки его пальцы, причиняющие ей боль.

— Еще как мое! В глазах света вы — моя…

— Я еще не ваша! И в любой момент я могу расторгнуть помолвку!

— Черта с два! Только попробуй! И тогда тебя и твоего ребенка ничто не спасет!

— О, а вот это уже больше похоже на правду, — со смехом произнесла Ева. — Ваша политика кнута и пряника снова в действии? Я была права, не доверяя вам ни на минуту. Я знала, что все ваши слова о моей безопасности — это всего лишь ложь. Всего лишь очередная попытка произвести на меня впечатление. Так вот она тоже не удалась, как и все остальные. Вы просто играли на моих чувствах. А я не верю в игру.

— Ложь?! — взревел Вайенс, ухватив Еву и встряхнув ее. — Ложь?! Да что ты знаешь о моих чувствах?! Что ты знаешь?! Ради тебя я решился…