Введенский очнулся, обнаружив, что лежит на операционном столе. Над ним склонились двое врачей в марлевых повязках на лицах. В руках одного из них кольцами висела черная, похожая на змею, трубка гастроскопа с миниатюрным манипулятором на конце.

— Так, кажется, этот очнулся, — сказал врач.

— Сестра, снотворное, — крикнул второй.

Горло садило так, словно внутри побывала наждачная бумага, а в желудке чувствовалась какая-то непривычная пустота. Он хотел возмутиться, что ему не надо никакого снотворного, но не успел, потому что в операционной раздался громкий баритон:

— Не делайте укол! К нему уже вернулась память!

— Каким образом? — не понял врач.

— Ему помогли до вас… Так что можете отпустить пациента.

— Только не надо входить в операционную!

— Ладно, — ответил неожиданный покровитель и захлопнул за собой дверь.

Затем Антону помогли встать и одеть рубашку.

— Вы уже захватили базу? — спросил он у сестры, которая вела его к выходу.

Она кивнула, а врач позади Антона сказал:

— Да, похоже, с мозгами у него действительно все в порядке.

Уже у самой двери Введенский остановился.

— А что собственно мне сделали? — спросил он.

— Удалили имплантант, — ответила медсестра и показала на стоявшую под операционным столом емкость, которая была заполнена маленькими бежевыми шариками.

Чудно, подумал он, выглядит вполне мило, точно детская игрушка. А какая, в сущности, дрянь! С помощью ай-ди можно сотворить с человеком все что заблагорассудиться: подчинить волю, усыпить и даже ликвидировать. А может быть, эти милые шарики вовсе не имплантанты, как нам пытаются внушить?! Вдруг это и есть те самые чужаки?!

Антона выдворили за дверь. Предоперационная комната оказалась заполненной спящими людьми. Они лежали, где только можно: на носилках, на диванах, в креслах и даже на полу.

Сестра крикнула:

— Давайте следующего.

Двое санитаров отстранили Введенского от прохода в операционную и пронесли туда еще одного человека. Это был сам Рене Жирар, директор завода.

— Добрый день, Антон Петрович. С возвращением вас, — послышался все тот же баритон.

Из кресла поднялся высокий плотный человек в форме «икс-проекта». Введенский не сразу заметил его, думая, что это один из спящих сотрудников станции. Лицо показалось Антону знакомым.

Ну да, конечно, это же тот самый пермский «чужой», вспомнил он.

— Меня зовут Александр Воронин. Можно просто Саша, — здоровяк широко улыбнулся. — Мы, кажется, уже встречались?!

— Да я принимал участие, когда вас… как бы это выразиться… вытаскивали. Но мне кажется, вы не могли видеть меня?!

— Мы познакомились значительно раньше. Помните, первого декабря прошлого года… Я нашел вас лежащим под горой книг.

Едва Введенский вспомнил тот день, как ему стало не по себе. Голова закружилась, и он пошатнулся. Воронин заметил, что собеседнику плохо, и крепко схватил его за локоть.

— Вначале вам будет тяжело без айдишника, но потом привыкните. Присядьте, вам станет легче.

Антон взял себя в руки.

— Ничего. Уже прошло, — сказал он и освободился от крепкой хватки Воронина.

— Вы в состоянии идти?

— Да, думаю да.

— Я хочу показать вам кое-что интересное.

Они покинули предоперационную и направились в командный центр. В проходах и помещениях станции творилась полная неразбериха. Кое-где виднелись следы недавнего боя. Часто встречались заснувшие в самых неожиданных позах работники базы, еще не подобранные санитарами повстанцев. Туда-сюда сновали солдаты, обыскивающие все уголки станции.

— Людей усыпил «Терминатор»? — спросил Антон.

— Да конечно. Без него мы, наверное, не управились бы.

— А как же бой? Я видел следы плазмы на стенах.

— Без стрельбы не обойтись. На каждой станции есть охрана «икс-проекта». Их не касается директива 7-12. Цепные псы с промытыми мозгами! — ответил Воронин.

Оба вошли в командный центр. Здесь последствия штурма ощущались гораздо сильнее: обоженные стены, оплавленные двери и несколько трупов охранников, которых, казалось, никто не собирался убирать.

— Ими займутся в последнюю очередь, когда закончат с живыми, — пояснил Воронин.

Антон старался не смотреть на окровавленные трупы. Он понимал, что это необходимая цена за будущую свободу человечества. Но в его глазах эти несколько тел прошитые плазмой и разрезанные осколками превращались в миллионы погибших. Это была уже совсем другая цена, которую придется заплатить в будущем.

Воронин подвел его к двум дверям, одна из которых вела в шахту лифта.

Антон никогда не бывал здесь. Его допуск ограничивался третьим уровнем секретности.